Служба? Мне она интересна, но её главными целями всегда были возможность в нужный момент получить информацию о Неспящих и поддержку Аранских, наладить полезные связи для повышения шанса на успех мести.

Личные отношения с кем-то другим мне не построить. С детьми всё слишком неопределённо. Не семейной же жизнью с Энтарией и её сыном утешаться.

Элор, сам того не понимая, хочет лишить меня всего.

Я этого не позволю.

Грозный рык императора, сотрясший башню Элора, нарушил мои мысли и невольно напомнил о том, к кому мне в итоге придётся обратиться за помощью. Разве это честно? Я пятнадцать лет служила Элору ради его помощи в моей мести, а в итоге всё обернулось так, что именно из-за этой службы он пытается мне помешать.

* * *

Уснуть я не смогла — чем больше думала о сложившейся ситуации, тем злее становилась. Действительно пока всё получалось так, что своим приходом на службу к Элору я усложнила себе дело… Хотя, конечно, если бы я не стала избранной и не получила возможность использовать магию Аранских, я бы с местью не спешила — я бы к боевым действиям просто была пока не готова.

А теперь готова и жаждала… И мне не давали — как тут не злиться? И эту злость я воспринимала бы нормой, если бы не была менталисткой. Да-да, тем самым существом, которое так ненавидит Элор.

Меня воспитывали, чтобы я не шла на поводу у драконьих инстинктов, не впадала в ярость, не позволяла эмоциям мной управлять. Но сейчас мной управляли именно они — выжигали изнутри вместе с пламенем Аранских, клокотали с кровью в венах, туманили разум.

Меня буквально разрывало от желания что-то сделать, изменить, вырваться из-под контроля Элора, сделать ещё шаг на пути к своей цели.

Снова и снова ловя себя на том, что слишком злюсь, я одёргивала себя и поставила условие: я не выйду из этой комнаты и не пойду на поклон к императору, пока не успокоюсь.

Только успокоиться не получалось.

Во мне бурлила жажда разрушения — следствие того, что я стала драконом стихий. Стихии — огонь, вода и даже воздух! — бурлили во мне, подстёгивали эмоции и нарушали мышление. Я не привыкла жить с ними, не привыкла к тому, как они расшатывают сознание, прокрадываются в него своим будоражащим воздействием.

Я медитировала, считала, сосредотачивалась на дыхании, мысленно возвращалась к состоянию абсолютного покоя, чтобы вспомнить, каково это. Я давила чувства волей. Воспоминаниями. Невыносимым желанием вернуть сознание под свой контроль, а не метаться, словно юный дракончик на ураганном ветру. Желание стать собой впивалось в сердце острыми иглами, жгло, сдавливало грудь.

И как ни сильно было желание выпустить стихии, уничтожить всё вокруг, я не позволила чувствам выплеснуться разрушением или проявлением стихий. Не позволила, хотя ощущала, как они рвутся наружу, взывают к своему источнику — артефакту рода Аранских — и пытаются меня подмять.

Сила моей воли оказалась сильнее этой магии и чувств, я заперла стихии в своём источнике, я заперла чувства в глубине души за множеством дверей, как когда-то давно заперла страх крови.

Едва это случилось, дышать стало легче. Мысли очистились, и я поняла, насколько нелепы мои метания: мне нет смысла служить Элору, как-то пытаться донести свои переживания, отстоять позицию. Теперь, когда я стала сильнее и практически готова встретиться с Неспящими, мне не нужна эта служба, не надо быть секретарём Элора.

Попросить у императора разрешения участвовать в операции в Киндеоне, попросить его включить меня в группу борьбы с Неспящими — вот что нужно сделать. Этого достаточно для достижения моих целей.

* * *

На успокоение и взятие под контроль магии и чувств я потратила много времени, а когда пришла на прошение к императору, его тихий неприметный секретарь сообщил, что у того аудиенция с вонючими мерзостными нарушителями спокойствия империи. В переводе на нормальный язык: с ограбившими его представителями болотного племени.

К счастью, я поинтересовалась, не участвует ли Элор в разбирательстве, потому что он участвовал, и если бы я стала ждать у дверей тронного зала, мы бы с ним почти наверняка столкнулись.

Пока император разбирался с грабителями, мне оставалось только ждать в золочёной приёмной рядом с тронным залом и мысленно репетировать свою простую и довольно короткую речь.

Расхаживая по зеркальному паркету, краем глаза ловя своё отражение на лаковых поверхностях панно с цветочными узорами, ощущая на себе любопытные взгляды караулящих гвардейцев, я уделила время и обдумыванию возможных возражений императора, моих ответов на это, хотя не ожидала противодействия, ведь он хотел убрать меня от Элора.

Мысленный диалог с Элором я тоже провела, и отблески солнечных лучей на золочёных элементах стульев, столиков и картинных рамах напоминали мне о блеске его золотых глаз.

Я всё ходила, ходила и ждала. Думала. Возможно, я выбрала не самое удачное время для обращения, ведь император зол на гоблинов, но пора что-то решать: сейчас Элор запер меня на территории дворца, а что, если завтра запрёт в своей башне? Тогда я до императора не докричусь.

Я собиралась добиться встречи с ним, даже если придётся ждать до вечера, до утра. Да сколько угодно!

Главное, чтобы Элор меня здесь не заметил прежде, чем я поговорю с его отцом.

Последнее заставило меня задуматься о том, что Элор может не только покинуть тронный зал, но и в приёмную заглянуть — перемолвиться с секретарём отца или узнать, кто ещё ожидает встречи.

Надеясь избежать этого, я покинула приёмную и нырнула в одну из гостиных возле тронного зала. Оставив дверь чуть приоткрытой, я могла отслеживать проходящих по коридору.

Сначала я услышала со стороны тронного зала приближающиеся пофыркивания, словно кто-то пытался сдержать смех, и на спине проступили чешуйки, потом я осознала, что узнала голос и отступила от двери. Через несколько мгновений в узкой щели между дверьми мелькнула огненно-рыжая шевелюра.

Смех у Элора всё же вырвался, разлетелся по коридору бархатным звоном. Что могло его так развеселить в разбирательстве между его отцом и болотными гоблинами?

Но раз это что-то его настолько рассмешило, он, скорее всего, захочет поделиться со мной. Надо поторопиться со встречей с императором, пока ещё не поздно!

Дождавшись, когда отголоски смеха Элора стихнут, выждав ещё чуть-чуть, я выглянула в коридор. Там были только гвардейцы. Я быстро, не заглядывая в приёмную, прошла расстояние от гостиной до золотых узорных дверей тронного зала. Остановилась, выжидая.

Если император закончил с гоблинами, он меня пустит. Я ждала, каждой чешуйкой ощущая, как тянется время, повышая риск столкновения с Элором.

И двери дрогнули, стали открываться передо мной.

Гоблинов в зале уже не было.

Лишь увидев возвышение с тронами, я осознала, насколько далека я от настоящего спокойствия, насколько я до сих пор импульсивно действую. Я спросила у секретаря об Элоре. Я догадывалась, что вместе с императором будет Ланабет (и это меня не беспокоило — вряд ли она воспротивится моему желанию сменить службу).