— И, чтобы ментальная связь так и не возникла, она должна была либо носить амулет абсолютного щита, либо суметь молниеносно такой щит поставить, — браво вещал принц Арендар. — При этом не вызывать использованием такого щита подозрений. Она должна была знать, где находится Лера, незаметно или не вызывая подозрений наблюдать, выжидая момента, когда та останется одна, пройти защиту моей башни. Для этого надо хорошо изучить защитные чары — например, спросить о них у Элора… — Похоже, о покровительстве мне его матери Арендар не догадался. — Надо, чтобы они тебя в целом признавали. Надо обладать крыльями, в конце концов. Надо быть знакомой Леры, чтобы она не закричала, не испугалась настолько, чтобы я тут же не явился. Надо знать характер Леры, чтобы надеяться получить от неё обещание молчать. Нужно иметь веские причины остаться неузнанной, но не сбегать. Ни одна женщина или девушка из присутствующих тогда во дворце не подходили на такую роль, и тогда я взглянул шире, ведь обещание могла взять не избранная, а кто-то от её имени. Я проанализировал, кто бы мог добраться до Леры, не испугать её и убедить. Халэнн, ношение абсолютного щита для которого вполне естественно при такой службе. Халэнн, который живёт в соседней спальне с Элором и вдоволь насмотрелся на его чудачества с любовницами. Халэнн, которому Элор слепо доверяет и позволяет собой командовать. Халэнн, который со своей должности отслеживает поиски Неспящих. Халэнн, который на одно лицо со своей убитой сестрой… дальше всё сложилось легко. Позже я проверил склеп Сиринов. В гробнице Риэль Сирин мужской скелет.

Мне удалось не поднять головы, продолжая изображать покорность.

Принц Арендар был в родовом склепе. Неужели его пропустили Дербен, Толис или Ная, а мне ничего не сказали? Неужели они тоже меня предали?

У меня заныли виски, затылок, и недовольный голос императора ударили по ним как молот по гонгу:

— Если это так, почему этого не понял Элор?

— Это слишком личное, — деликатно напомнил принц Арендар. — Элор одержим, он не может обдумывать этот вопрос хладнокровно. Он слишком привык к тому, что Халэнн — друг, помощник, неотъемлемая, но привычная и понятная часть жизни. Возможно, тут не обошлось без влияния голосом со стороны Риэль, ведь ей столько лет приходилось убеждать Элора, что она — мужчина.

Мелкий пакостник вырос в дракона, и мозг у него тоже вырос, к сожалению.

— И что ты скажешь… — заговорил император и помедлил, прежде чем впервые назвать меня иначе, — Риэль?

А что мне было сказать? Умолять пощадить и не отдавать Элору? Угрожать?

Даже закон обязывал их рассказать ему правду.

Но я попробовала попросить о том, зачем пришла, всё равно терять почти нечего:

— Я прошу разрешения отправиться в Киндеон для зачистки его от Неспящих. Если вы не хотите отпускать меня без Элоранарра, назначьте его на это задание.

И тогда император почти зарычал:

— Ты прекрасно понимаешь, что я спрашиваю вовсе не о планах на Неспящих! Ты лучше других знаешь, насколько Элор одержим поиском избранной, как ты смеешь скрываться? Хотя, что это я? Пусть он сам с тобой разбирается!

Мысли снова заметались, но не было ни одной толковой, я не знала, что делать с этим всем, как отстоять свой противозаконный теперь секрет.

Неожиданно вступился Арендар:

— Отец, не надо, это их отношения и их дело.

Не отстала и Ланабет:

— У неё есть причины не принимать Элора. Как минимум три. И это не говоря о вопиющем нежелании Элора воспринимать женщин серьёзно. Неплохо бы твоему сыну ещё подумать над своим поведением.

Только императора это не убедило:

— Отличный повод пересмотреть убеждения — узнать, что его помощником, надеждой и опорой все эти годы была девушка, — последнее он произнёс с недоверчивостью, словно до сих пор не поверил в сказанное сыном.

Если бы Валерия не призналась, возможно, я смогла бы убедить его, что я — Халэнн, но… но… поздно.

— Отец, — в голосе Арендара прозвучала непривычная властность. — Риэль — серебряная драконесса с нашей магией, отсутствием ментальной связи с Элором и явным нежеланием идти на уступки. Не надо вмешиваться, это чревато.

— Но как же Элор? — возмутился император. — Нет, он должен знать.

— Она не хочет, — теперь и голос Ланабет приобрёл командные ноты. — Не надо принуждать.

— Отец, женщины обидчивы, — интонации Арендара стали похожи на интонации его матери, — у Элора и так характер не сахар и любовницы, если он вдобавок к этому не узнает Риэль сам, она никогда его не простит, и это отравит их отношения. Пусть разберутся сами, они для этого достаточно взрослые.

От напряжения внутри всё звенело, я ждала решения императора, потому что от него сейчас зависело всё.

Император вздохнул. Я боялась поднять голову, своим движением или неосторожным действием склонить чашу весов в неудачную для меня сторону. Казалось, само сердце застывало внутри и скоро перестанет биться.

— А ты, Риэль? — раздражённо спросил император. — Скажи уже что-нибудь по поводу отношений с моим сыном.

И он ещё спрашивает? А то он не знает об отношении Элора ко мне, и об отношении Элора к менталистам. Или правда хочет, чтобы мы тут обсудили подробности? Те самые, из-за которых император хотел оградить Элора от меня.

Не поднимая головы, я напомнила:

— Отношения между избранными касаются только избранных.

Через мгновение император фыркнул:

— Бедный Элор, я ему уже сочувствую. Похоже, ему пора стряхнуть пыль с трактатов о долгих ухаживаньях и запастись терпением.

Он… согласен молчать? Несколько мгновений я колебалась, думая, просить ли о большем, потом поняла, что выбора у меня, по сути, нет, если я хочу достичь своей цели.

— Вы назначите нас в отряд зачистки Киндеона? — спросила с затаённой надеждой: только бы император разрешил, только бы он разрешил — тогда я смогу, наконец, отомстить.

— Мы подумаем об этом, — пообещал император не слишком уверенно. — Наша обязанность очистить непризнанный мир от преступников, но сначала надо всё разведать, спланировать. И в данный момент мы не можем разбрасываться драконами правящего рода. Сама понимаешь, Нарак — величина неизвестная.

Думаю, Ланабет не позволит ему забыть о Киндеоне, и если демоны не выкинут какую-нибудь пакость… всё ведь может получиться!

— Мне можно идти? — Я не видела смысла оставаться здесь, среди них.

В идеале — уйти бы прежде, чем Элор заметит мою отлучку и найдёт здесь.

Снова зашелестела одежда императора. Он спускался с возвышения тронов, шёл ко мне.

Отступить? Остаться на месте? Привычка, инстинкты требовали склониться ниже и отползти от надвигающегося правителя, но разумом я понимала, что теперь он должен меня беречь. Если, конечно, не решит, что я слишком уж влезла в мозги его сына и хочу причинить вред семье. А для последнего причин у меня вроде как нет, и вопрос приверженности моего деда культу Бездны тоже снимается, так как культа Бездны в прежнем виде больше нет.