молодець!» —

«Уж ты здраствуй-ко, дородьнёй доброй молодець,

А как руськия сильней бога́тырь жа!» —

«Ты скажи-тко мне, кое́й земли, какого города,

Ты скажи, какого отця, какой матери,

110 Эли ты цяря, короля, ли королевичя?»

А кричал тут Подсокольник зычным голосом:

«Ише скажот моя да тибе сабля вострая,

А роскажот тебе паличя тяжолая:

Отсеку-то я тебе да буйну голову».

115 А как тут-то старому за беду да показалосэ;

Розьерилось его ретиво серьцо да богатырськоё;

Как стёгал-то добра́ коня да по крутым бедрам.

А как розьехались бога́тыри да по чисту́ полю,

А сьежалисе богатыри да во едно место,

120 А ударились они палками буёвыма,

А тима́-ти саблеми вострыма;

У их сабельки всё-то посломилисе.

А розьехались богатыри во второй након,

А ударили они-ти палицеми тежолыма;

125 Ише мать сыра земля да потресаласе,

А в реках вода да сколыбаласе;

Как они друг друга не ранили,

Э как не́ дали[256] на собя раны кровавыя;

А у их ведь палици да пошорбалисе.

130 А розьехались богатыри да во в трете́й након,

А ударились они да копьеми-ти крепкима борзомецькима;

Они друг друга не ранили,

А как не́ дали на соби раны кровавыя.

А скоско́чили они да со добры́х коней,

135 Они начали боротисе, водитисе;

По колен в реку, в землю втопталисе.

А как не по Божьей-то было по милости,

Не по Ильино́й-то было учести:

Порвалось у Подсокольника да цьветно платьицё;

140 А как скользнулось у старика Ильи Муромця,

Как здала у ёго всё права́ рука,

Подвернулась у его да ножка резвая;

А как падал бога́тырь во сыру землю;

А как сел тут Подсокольничок-охотничок да на белы груди,

145 Ише хочёт спороть да каза́ку белы груди,

А как хочёт досмотрить да ретива́ серьца да богатырьского.

А как тут стары́й казак да испугалсэ жа,

Ишше Господу-ту Богу всё взмолилсэ жа:

«А ужели мне, Господи, в том-то мести смерть-то писана?»

150 А как вдвое-втрое у Ильи-то силы прибыло;

Да схватил-то Подсокольника да во белы́ руки,

А как смётывал со своих белых грудей да на сыру землю,

А как сел-то Подсокольнику да на белы́ груди,

Вынимал-то из кинжа́лишша булатен нож,

155 А хотел-то Подсокольнику спороть белы́ груди,

Досмотрить у его ретива́ сердца́ да богатырьского.

Как спросил у Подсокольника да про отечесьво,

Говорил-то Подсокольник таковы речи:

«А сидел-то я у тя да на белы́х грудей,

160 А не спрашивал у тя не роду, не отечесьва,

А спорол бы я тебе скоро белы́ груди».

А спрошал стары́й казак да во второй након;

Ишшё то же отвичаёт Подсокольничок-охотничок:

«А не спрашивал у тя про родину, про отечесьво;

165 А спорол бы я скоро́ белы́ груди,

Досмотрил бы я твоего серьца богатырського».

Тут-то старому да за беду да показалосе;

Загибал-то у ёго-то платьё цьветное;

Хочёт пороть ёго белы́ груди,

170 Хочёт досмотрить у ёго ретиво́ серьцо.

Захватил-то право́й рукой булатен нож.

Ише тут да Подсокольничок испугалсэ жа,

А старому казаку да возмолилсэ жа:

«А я вижу — у тебя голова седа[257] да борода бела;

175 Не моги моих пороть да всё белы́х грудей,

Не смотри моёго ретива́ сердца».

А как увидял тут стары́й казак да на право́й руки,

На правой руки да свой злачён перстень,

Подымал ёго за ручки-ти за белыя,

180 Чёловал ёго в уста саха́рныя:

«Уж ты гой еси, да Подсокольничок-охотничок,

А да той жо сын да бабы всё латы́нгорки!

А как я тебе — отець, да ро́дной батюшко.

Ты поедёшь да к родной своей матушки —

185 Ты скажи от миня да ей низко́й поклон».

Как Подсокольничок поехал к ро́дной матери,

А стары́й казак поехал ко белу́ шатру.

Он приехал ко белу шатру да сошол со добра́ коня,

Сошол со добра, спать ведь лёг в бел шатёр.

190 Как во ту пору приехал Подсокольничок к своёму широку двору,

Подъежжаёт он да под окошечко:

«Уж ты гой еси, моя да родна матушка!

Ты подай-ко мне своё востро́ копьё,

Ты подай-ко-се ко мне всё тупым коньцём».

195 А на то матушка ёго не ослышилась,

Подала своё востро́ копьё да из окошочка.

А как принял он копьё да за тупой конець,

Как направил он вострым коньцём в матушку-ту в груди белыя,

Заколол-то Подсокольник свою родну матушку.

200 А поехал скоро Подсокольник в чисто полё,

Как поехал во чисто полё да ко белу шатру,

Ко белу шатру да к Ильи Муромцю.

Он как приехал ко белу шатру,

Направил копьё всё востры́м коньцём,

205 А как ткнул Илью Муромца да во белы́ груди;

На грудях-то был лёжал у ёго крест золочёныя,

А весу́ тянул да полтора пуда;

Угодил он в самой етот крест,

Да не мог он проколоть да груди белыя.

210 Как от сна-то ведь стары́й казак да пробужалсэ жа,

Со сна-то он да испугалсэ жа;

А выскакивал-то он да из бела́ шатра,

Схватил-то он Подсокольника да со добра́ коня,

Высоко-то его бросил по-под не́беса;

215 А как падал Подсокольник о сыру землю,

Как убилсэ Подсокольничок о сыру землю,

А как Подсокольнику ведь смерть пришла.

А как пришол смотрить стары́й козак да Илья Муромець,

А увидял на руки да свой злочён перстень,

220 А как сам он говорил да таковы речи:

«А не знато, шьто было́ моё чадо:

А хошь высоко бросил по-под не́беса,

Подхватил бы ёго да на белы́ руки,

Не допустил бы я ёго до матушки сырой земли».

225 А как тут ведь Подсокольнику да смерть пришла,

Смерть пришла, и конець дошол.

71.