– Я не об этом подумал. – Он потер глаза. – Онадевственница.

– Все еще? – спросил парень спустя мгновение.

– Да. Я подумал, будет не правильно... забрать у нее это.

Господи, сама мысль о том, что ей могут причинить боль...

Мэнни не смог заставить себя закончить предложение.

Вернувшись к действительности, он вышел из квартиры и вызваллифт. Ожидая, он понял, что на другом конце провода на некоторое время возникломолчание.

– Алло? Ты здесь?

– Да,– послышался хриплый голос ее близнеца. – Да. Я здесь.

Связь между ними оставалась, пока Мэнни заходил в лифт и нажималкнопку «Парковка». И весь его путь вниз к машине прошел в полном обоюдноммолчании.

– Они импотенты, – наконец пробормотал ее близнец, когдаМэнни садился в Порше. – Они не могут заниматься сексом.

Ну, от этого едва ли стало легче. И судя по тону ее брата,тот чувствовал то же самое.

– Я позвоню тебе, – сказал Манелло.

– Это точно, приятель. Ты так и сделаешь.

 Придя в сознание, Пэйн не стала открывать глаза. Не былопричин выдавать, что она в курсе того, что ее окружало.

Телесные ощущения доложили ей о ситуации: она была на ногах,ее запястья скованы, руки разведены в стороны, а спина прижата к влажнойкаменной стене. Лодыжки тоже были связаны и расставлены, а голова свесиласьвперед в очень неудобном положении.

Вдохнув, она ощутила запах мускусной грязи, а откуда-тослева от нее доносились мужские голоса.

Очень низкие голоса. В них звенело волнение, будто в их рукипопала очень крупная добыча.

Которой была она.

Она собиралась с силами, не питая никаких иллюзий о том, чтоони собираются делать с ней. В самом ближайшем будущем. Подобравшись всемтелом, она гнала мысли о своем Мануэле... и о том, как эти мужчины – а они явнона это способны – попортят ее много раз, прежде чем убить, забирая то, что поправу принадлежало ее целителю…

Но она не может, и не будет думать о нем. Эти мысли, какчерная дыра, засасывали ее в ловушку, делая беззащитной.

Вместо этого, она вытягивала из памяти расплывчатые образысвоих похитителей, объединяя их с тем, что узнала из чаш Святилища.

Почему? спрашивала она. Пэйн понятия не имела, почему тотвоин, с изуродованной губой накинулся на нее с такой ненавистью…

– Я знаю, ты очнулась. – Голос был невероятно низким, ссильным акцентом и звучал прямо около ее уха. – Твое дыхание изменилось.

Поднимая веки, а вместе с ними и голову, Пэйн перевелавзгляд на солдата. Он стоял в тени, недалеко от нее, но она не могла его рассмотреть.

Внезапно, другие голоса стихли, и она почувствовала, как нанее уставилось несколько пар глаз.

Так вот как чувствует себя добыча.

– Мне обидно, что ты не помнишь меня, женщина. – С этимисловами он поднес свечу к своему лицу. – Я думал о тебе каждую ночь, с тех поркак мы впервые встретились. Сотни, сотни лет назад.

Она прищурилась. Черные волосы. Жестокие глаза темно-синегоцвета. И заячья губа, с которой он, очевидно, был рожден.

– Помнишь меня. – Это был не вопрос, а требование. – Помнишьменя.

И она вспомнила. Маленькая деревушка на краю лесистойдолины. Там она убила своего отца. Перед ней стоял один из солдат Бладлеттера.Без сомнения, они все были здесь.

О, она определенно была добычей, подумала Пэйн. И они снетерпением ждали момента, когда смогут причинить ей боль, прежде чем убить вотместку за то, что она отняла у них их лидера.

– Помнишь меня.

– Ты солдат Бладлеттера.

– Нет, – рявкнул он, приблизив свое лицо к ее. – Я гораздобольше этого.

Когда она нахмурилась, он отступил назад и прошелся по кругу,его кулаки были крепко сжаты,  воск капал со свечи на руку.

Вернувшись и встав прямо перед ней, он уже взял себя в руки.Почти.

– Я его сын. Его сын. Ты украла у меня моего отца так….

– Невозможно.

– …несправедливо… Что?!

Он резко умолк, и она повторила громко и ясно: – Этоневозможно, ты не можешь быть его сыном.

Как только прозвучали эти слова, слепая ярость на его лице послужилаиндикатором испытываемой им ненависти. Его рука дрожала, пока он поднимал ее.

Он ударил Пэйн так сильно, что перед ее глазами замелькализвезды.

 Подняв голову и встретившись с ним взглядом, она уже знала,что не собирается терпеть все это. Ни его ошибочное мнение. Ни эту группу мужчин,превосходящих ее размерами. Ни их преступное невежество.

Пэйн выдержала взгляд своего похитителя.

– Бладлеттер породил одного и только одного потомка мужскогопола…

– Брат Черного Кинжала Вишес. – Послышался тяжелый смех. – Яслышал истории о его извращениях…

– Мой брат не извращенец!

В этот момент Пэйн потеряла контроль над собой. Гнев,который вел ее сквозь ту ночь, когда она убила отца, вернулся и вновь обуял ее:Вишес был ее кровью и ее спасителем, он столько всего сделал для нее. И она непозволит его унижать… даже если защищая его честь, лишится жизни.

В одно мгновенье ее поглотила внутренняя энергия, озарившаясияющим белым светом подвал и все, что было в нем.

Оковы вспыхнули и с лязгом упали на грязный земляной пол.

Мужчина перед ней отскочил назад и принял боевую стойку, аостальные выхватили оружие. Но она не собиралась нападать… по крайней мере, нефизически.

– А теперь послушай меня, – объявила она. – Я рожденаДевой-Летописецей. Я – Избранная из Святилища. Поэтому, когда я говорю тебе,что Бладлеттер, мой отец, не имел никакого другого потомка мужского пола – этонеоспоримый факт.

– Неправда, – вдохнул мужчина. – А ты… тебя не могла родитьПрародительница расы. Не существует рожденных ею…

Пэйн подняла вверх свои светящиеся руки.

– Я та, кто я есть. Можешь отрицать это на свой страх ириск.

Лицо мужчины полностью лишилось красок, и последовалодолгое, напряженное противостояние – оружие было направлено в ее сторону, а онасама светилась священной яростью.

А потом боевая стойка главаря расслабилась, руки упали вдольтела, бедра выпрямились.

– Этого не может быть, – выдавил он. – Ни один из...

Глупец, подумала она.

Подняв подбородок, Пэйн заявила: