В целом восстание оказалось кратким и безуспешным — по крайней мере, в краткосрочном плане. «Потемкин» взял курс на румынский порт Констанца, но там его отказались снабжать углем и провизией. Затем броненосец направился в порт Феодосия на востоке Крыма, откуда вернулся в Констанцу; там 8 июля 1905 г. команда сдалась румынским властям. Матюшенко бежал в Швейцарию, где познакомился с руководителями революционного движения России, находившимися в эмиграции, в том числе с Лениным. В 1907 г. тоска по родине заставила Матюшенко вернуться в Россию, где его арестовали, предали суду и казнили. Броненосец «Потемкин», оставленный экипажем на рейде Констанцы, был осмотрен российским флотом, признан годным к эксплуатации и отбуксирован в Севастополь. 27 июля (9 августа), в день св. Пантелеймона, когда российский флот празднует победу над шведами в Гангутском сражении 27 июля (2 августа) 1714 г., «Потемкин» был переименован в «Пантелеймон»[888].

Восстание на «Потемкине» было подавлено, однако это не означало окончания беспорядков и выступлений на Черноморском флоте. Политические протесты вскоре выплеснулись на улицы Севастополя. Местные газеты были полны репортажей о беспорядках в городе летом и осенью 1905 г. Например, газета «Крымский вестник» сообщала, что в пятницу 14 (27) октября толпа из четырехсот-пятисот человек ходила взад-вперед по Нахимовскому проспекту и раздавала листовки. Порядок удалось восстановить только прибывшим на место казакам и солдатам. Все магазины в городе не работали[889].

В 1905 г. общественные беспорядки охватили многие города и деревни России, а кульминация наступила в октябре, когда стачки привели к остановке железнодорожного сообщения в стране. По совету председателя Совета министров С. Ю. Витте, главного переговорщика при заключении Портсмутского мира и видного реформатора, правительство пошло на уступки. Царский манифест, опубликованный 17 (30) октября 1905 г., «гарантировал гражданские права всем россиянам, объявлял о созыве Государственной думы, без одобрения которой не мог вступать в силу ни один закон, и обещал дальнейшее расширение нового порядка в России»[890]. Этот краткий документ направил Россию на путь конституционной монархии. Неудивительно, что жители Севастополя с радостью встретили этот судьбоносный манифест. Вот что заявляла редакция одной из местных газет: «Сегодняшняя радостная новость о даровании свободы русскому народу изменила настроение. Заветные мечтания людей, истинно любящих Россию и ее народ, по-видимому, сбылись…» Та же газета писала, что «известие о получении манифеста с быстротой молнии разнеслось по городу». Публика, «не доверяя слухам, желала узнать из достовернейшего источника о столь желанном, столь ожидаемом манифесте». Люди «в приливе радостных чувств целовались, обнимая и поздравляя друг друга»[891].

Политические уступки октябрьского манифеста, поначалу приветствовавшиеся в Севастополе, оказались запоздалыми и недостаточными. Его обнародование не помогло положить конец общественным беспорядкам, мятежам и активной агитации по всей России. В Севастополе возобновились стачки: росло недовольство низкой заработной платой и плохими условиями труда. Вдобавок все больше политизировавшиеся моряки и рабочие Севастополя были разочарованы медленным темпом реформ, обещанных манифестом, и требовали немедленного участия в управлении страной. После восстания на «Потемкине» усилились мятежные настроения на кораблях Черноморского флота. Севастополь представлял собой плавильный котел радикальных взглядов, где встречались и делились своими бедами военные моряки, портовые рабочие и работники заводов и фабрик.

В тот момент на исторической сцене, а также в мифологии Севастополя и русской революции 1905 г. появилась выдающаяся личность — Петр Петрович Шмидт. Будучи кадровым офицером Российского императорского флота в звании лейтенанта, Шмидт командовал минным заградителем № 253. Он не состоял в какой-либо политической партии, но активно участвовал в политической деятельности как на флоте, так и на берегу. 31 октября 1905 г. Шмидт призвал граждан защищать свои права и потребовал от властей освободить политических заключенных. В ответ на его пламенные речи разгневанная толпа направилась к городской тюрьме — совсем как при штурме Бастилии в Париже 14 июля 1789 г. Дорогу им перекрыли войска, которые начали расстреливать толпу из пулеметов. Удивительно, что в последовавших беспорядках погибло не так много людей. Шмидт продолжал протестовать в городском совете, а два дня спустя произнес речь на похоронах убитых демонстрантов, где собралось несколько тысяч человек.

Речь Шмидта 2 ноября 1905 г., в форме клятвы погибшим товарищам, стала громким призывом революционного движения не только в Севастополе, но и по всей России. Присутствующие повторяли за ним:

Прямо на кладбище Шмидта арестовали и переправили на броненосец «Три святителя». В ответ протесты охватили весь город и флот, поколебав уверенность городских властей и командования флота. В попытке разрядить обстановку и положить конец деятельности Шмидта, 20 ноября его уволили от службы капитаном второго ранга в отставке — повышение в звании должно было заставить его замолчать. Но революционные настроения в Севастополе и по всей России не ослабевали. Вскоре в Севастополе произошло серьезное вооруженное столкновение. Заслоненное предшествующим восстанием на «Потемкине», это событие было гораздо масштабнее и во многих отношениях важнее для города, Черноморского флота и вооруженной борьбы революционной России.

24 ноября внезапно началось восстание в Лазаревских казармах. Вскоре в нем участвовало уже две тысячи человек — несмотря на постоянно усиливавшееся недовольство моряков, оно захватило врасплох и командование флота, и город. Акты неповиновения распространились на гарнизон Севастопольской крепости и береговые батареи. Восстание было гораздо лучше организовано, чем мятеж на «Потемкине»: моряки, солдаты и городские жители, в том числе воинственно настроенные портовые рабочие, тесно взаимодействовали во время вооруженных протестов по всему городу[893]. Местные военные и флотские власти, похоже, были не в состоянии контролировать, не говоря уже об эффективном противодействии, события, переросшие в масштабное восстание. На следующий день вице-адмирал Чухнин телеграфировал Николаю II в Санкт-Петербург, что «матросы овладели дивизией и положением дела», а «мастеровые порта присоединяются к социальной партии». Предупреждая о серьезности ситуации в Севастополе, адмирал просил: «для подавления силой указанного движения необходима присылка больших военных сил с артиллерией или подчинение всем требованиям»[894]. События приняли политический оборот: в тот же день, 25 ноября, различные революционные группы Севастополя избрали Совет матросских, солдатских и рабочих депутатов под председательством И. П. Вороницына. Требования Совета не ограничивались городом: депутаты призвали ни много ни мало как к созыву конституционной ассамблеи, учреждению республики, введению восьмичасового рабочего дня, сокращению срока и улучшению условий срочной службы в армии и на флоте. Восстание в городе набирало обороты: Севастопольский совет, в который вошел Шмидт, учредил Матросскую комиссию, поручив ей «организацию охраны порядка в городе и обеспечение продовольствием и топливом»[895]. Теперь непосредственной целью революционеров стало установление полного контроля за городом, крепостью и портом.