к острым конфликтам. Вместо более соответствующей их назначению обязанности быть помощником приходских священников, монахи сделались их конкурентами. Соперничество это было тем более печально, что речь шла, главным образом, из-за доходов. Жалобы эти побудили уже Бонифация VIII положить известные границы деятельности францисканцев и доминиканцев. Проповедовать в приходских церквах последние могли только с разрешения пароха и только во внебогослужебное время. Что касается духовничества, то таковое разрешалось им только с епископского или даже папского соизволения. Погребения могли совершаться во всех церквах, но от всех доходов и легатов должна была отчисляться четвертая часть в пользу приходского клира. Климент V возобновил эти предписания на Вьеннском соборе после того, как они незадолго до этого были отменены Бенедиктом XI. Регламентация эта не пришлась, однако, по вкусу как приходскому духовенству, так и нищенствующим монахам. Каждая сторона попыталась другую поставить в более тесные рамки, расширив таким образом свои собственные права. Приходское духовенство тем менее считало себя удовлетворенным, что вскоре подобные же полномочия получили также и другие нищенствующие монахи, августинцы и кармелиты. Отдельные францисканцы в своем рвении заходили так далеко, что обманывали людей, внушая им суеверные взгляды на спасительность своей орденской одежды в смертный час. Конфликт продолжался. Вследствие этого папскому престолу не раз приходилось в него вмешиваться. Сикст IV предпринял новое разграничение взаимных прав и обязанностей (1478 г.). Будучи раньше францисканцем, он наделил нищенствующих монахов великими полномочиями, освободив их от обязательства платить quatra funeralium и предоставив им право абсолюции епископских резерватских случаев. Этим папа возбудил неудовольствие также и другой стороны. На Пятом Латеранском соборе Львом Х полномочия черного духовенства были опять ограничены (1516 г.).

Глава четвертая

Церковная наука

§ 150. Схоластика

На научное направление своего времени оказали значительное влияние два ученых францисканца, оба родом из Англии. Первым был Иоанн Дунс Скотт, учившийся в Оксфорде, в Париже и, наконец, в Кельне, где он и скончался (1308 г.). Как показывает его почетное наименование «Doctor spectabilis», Дунс Скотт отличался особой проницательностью ума. Ему удалось поколебать доселе неизменно господствовавшую систему Фомы Аквинского и создать на смену ее новую школу. Его учение быстро было воспринято всем его орденом. Таким образом, скоро были две теологические школы. Важнейшими пунктами различия их были учение о предопределении и вопрос о непорочном зачатии, т. е. как раз вопросы, возбуждавшие и раньше нескончаемые споры богословов. В то время, как приверженцы Фомы по первому пункту принимали целиком августиновскую теорию, последователи Скотта в процессе спасения уделяли большое значение также и человеческой воле. Иное дело учение о непорочном зачатии Святой Девы. Оно резко отвергалось Фомой Аквинским и доминиканцами и, напротив, решалось в утвердительном смысле Дунсом Скоттом. Раскол по последнему вопросу неоднократно приводил к столь ожесточенным спорам, что Сикст IV вынужден был выслушать взаимные обвинения обеих партий в ереси (1483 г.). Здесь, между прочим, случайно открылось, что в начале XVI в. в доминиканском монастыре в Берне были преданы смерти четыре монаха.

Другим знаменитым ученым этого времени был ученик Скотта Вильгельм Оккам, родом из графства Суррей, защитник Людовика Баварского в споре с папами, «Doctor invincibilis» и «Venerabilis inceptor» († около 1347 г.). Вместо доминировавшего доселе беспросветно реализма он водворил господство номинализма. Достиг он этого путем напечатания новой логики. С половины XIII в. она делается предметом изучения в Париже, причем классическим учебником является «Parva Logicalia» Петра Испанца, впоследствии папы Иоанна XXI. Основное учение Оккама, кроме общего наименования номинализма, обозначалось еще терминизмом, так как в образовании нашего познания он различал двоякого рода термины: 1) представления или мыслительные акты, вызываемые непроизвольно данными внешнего и внутреннего опыта естественные знаки (signa) и следы (vestigia) существующего в познающем, и 2) произвольные обозначения предметов в том или в другом отношении (nomina, voces) для правильного и отчетливого распорядка наших познаний. Оккам признавал действительно существующим только единичное (particularia). Напротив, родовые и видовые понятия имеют реальность только в своих индивидуальных представителях. Около половины XV в. новая система была признана еретической. Впрочем, надо согласиться, что она была одной из стадий борьбы против реализма.

Между тем созидательная сила схоластики в это время мало-помалу иссякает. Как доказывают появившиеся в XIV и XV вв. многочисленные университеты, духовного подъема в это время нет. Не лучше обстоит дело в области научного знания. После того как схоластика в лице Фомы и Дунса Скотта достигла своего апогея, последующее развитие заключается только в дальнейшем продолжении и пережевывании их учений. Все, что было нового, это были тонкости различных определений без какого-либо существенного значения. Да и едва ли могло быть иначе. Для дальнейшего прогресса науки нужны были большие и более надежные исторические знания. Этот путь открылся только в конце этого периода с ростом исторической критики в XV в.

Кроме вышеупомянутых (§ 158) писателей выдающимися представителями науки в это время были:

1. Дуранд де-Сант Пурсэн, доминиканец, профессор в Париже, позднее (1326–1334 гг.) епископ Мосский, «Doctor resolutissimus». Главнейшей его работой был комментарий к сентенциям Петра Ломбардца.

2. Фома Брадвардин, профессор в Оксфорде, впоследствии архиепископ Кентерберийский (1349 г.), строгий августинец, «Doctor profundus».

3. Габриель Биль, профессор в Тюбингене, последний писатель сентенций в средние века († 1495 г.).

Наконец надо упомянуть о двух ученых, хотя и примыкающих к новому направлению, но в общем стоявших на почве схоластики. Испанец Раймунд Сабун, профессор в Тулузе († около 1450 г.), попытался в своей «Liber creaturarum» обосновать, главным образом доводами от разума или от природы, христианскую догму и таким образом явился отцом естественной теологии. Николай Кузанский, декан коллегии св. Флорина в Кобленце и страстный участник Базельского собора, позднее приверженец папы Евгения IV, кардинал и епископ Бриксенский († 1464 г.), отличался разносторонностью своих знаний и глубиной своего ума. Он старался сгладить и примирить противоположности в единой высшей спекуляции. Главным образом он напирал на ограниченность человеческого знания и указывал на то, что внутренняя сущность вещей остается сокрытой от нашего разума. Главная работа его носит в связи с этим заглавие — «De docta ignirantia».

§ 151. Мистики

В то время как схоластика падает, мистика достигает своего расцвета. Главное место в развитии этого направления принадлежит Германии и особенно доминиканским монастырям. Важнейшие ее представители суть:

1. Экгарт действовал в различных местностях Германии и, главным образом, в Кёльне (1327 г.). Его мысли растворяются вполне в круге пантеистических идей, хотя сам он этого не хотел и ясно не сознавал. После смерти Экгарта 28 его положений были осуждены папой Иоанном XXII частью как еретические (17), частью как рискованные и подозрительные в догматическом отношении (11).

2. Иоанн Таулер Страсбургский (1290–1361 гг.), сильный