На эти увещания, впрочем, мало обращали внимания. Для этого института значило более желание испанского властелина, чем воля папы. Деятельность ее, кстати сказать, в высокой степени партийно окрашена и число жертв неимоверно преувеличено.

Испанская инквизиция вначале имела преимущественно церковный характер. Позднее вследствие широкого вмешательства в нее светской власти о ней может быть речь только как о смешанном институте. Утверждение, будто она была прежде всего государственным учреждением (Гефеле, Гамс, Кнопфлер), не основательно.

Глава третья

Церковное устройство

§ 146. Примат Римского престола

Смуты этого времени вызвали оспаривание прав Римского престола, продолжавшего, впрочем, пользоваться в общем все еще высоким авторитетом. Уже в истории папства мы говорили, что папские притязания на политическую супермантию были отвергнуты во Франции, а в Германии подверглись значительному ограничению, так как императорское избрание было освобождено от папского утверждения. На этом, впрочем, дело не остановилось. Напротив, стесненная доселе мысль шла все далее и далее по этому пути. В своем «Dialogus» Оккам не только отвергает какую бы то ни было светскую власть за папским престолом, но и подвергает сомнению действительность основания примата Христом. В «Защитнике мира» Марсилий Падуанский и Иоанн де Жандон безусловно отрицают божественное происхождение примата и даже сомневаются в том, что папа является преемником апостола Петра, так как пребывание последнего в Риме не доказуемо на основании Святого Писания. Этого мало. Они настолько подчиняют духовную власть светской, что лишают церковь всякой свободы и самостоятельности. Впрочем, эти преувеличения не встретили всеобщего сочувствия. Не осталась безответной и другая сторона. Августин Триумф в посвященном папе Иоанну XXII сочинении «Summa de potestate ecclesiastica» и Альвар Пелагий в написанном по поручению того же папы труде «De planctu ecclesiae» признают за папским престолом в это время всю полноту власти, провозглашая папу единственным верховным монархом Запада и считая императора только за его вассала.

Глубже, чем сказанная борьба, затронуло положение папства великое движение, охватившее церковь в связи с великим западным расколом. Нужда времени вызвала к жизни теорию, ограничивавшую власть папы над церковью и подчинявшую его Вселенскому собору. Воззрение это с течением времени получает все большее распространение. Краеугольный камень его был положен уже Оккамом в его «Диалоге». Полное завершение теория эта получила в «Epistula concordiae» Конрада Гельнгаузена (1380 г.) и в «Consilium pacis» Генриха Лангенштейна (1381 г.). Со времени Пизанского собора она получила силу и жизнь. На Констанцком соборе она, имея своими защитниками канцлера Герсона Парижского и кардинала д’Элли (Petrus ab Aliaco), епископа Камбрейского, получила формальную санкцию. Правда, теория эта не приобрела общего признания, так как многие кардиналы уклонились от этого заседания. Впрочем, то обстоятельство, что она не встретила немедленно более энергичного сопротивления, объясняется печальным состоянием церкви того времени. На этой теории, главным образом, обосновал свои решения Констанцкий собор и этим путем спас на некоторое время единство церкви. Напротив, позже на V Латеранском соборе теория эта прямо была осуждена Львом Х: «Romanum pontificem, tanquam super omnia concilia auctoritatem habentem, conciliorum indicendorum, transferendorum ac dissolvendorum plenum jus et potestatem habere» (Sess. XI, ann. 1516).

§ 147. Папский престол и бенефиции

В истории этого времени вопрос о бенефициях играет первенствующую роль. Уже с давних пор (§ 124) папский престол притязал на замещение церковных должностей в чужих диоцезах путем пожалования экспектанций, провизорных назначений (Mandata de providendo) и резерватов. Ныне этот образ действий получает более широкое распространение. Подтверждая резервацию Климента IV, Бонифаций распространяет объем ее на округ в два дня пути от Рима. Климент I резервировал за собой замещение всех епископских и монастырских должностей, даже вообще всех церковных должностей. Пожалование права на преемство в виду массы злоупотреблений и неудовольствий запрещено уже Бонифацием VII. Впрочем, этот запрет не соблюдался, так как все еще продолжали назначать на имеющиеся освободиться, но еще занятые церковные должности. Одновременно с этим входит в употребление так наз. «Cumulus beneficiorum» или соединение нескольких бенефиций в одних руках. Практика эта вызывает уже горькие жалобы Вьенского собора. Вследствие этого Иоанн XXII принужден был запретить владение более чем одной связанной с попечением о душах бенефицией. Этого запрета, впрочем, было еще недостаточно, чтобы искоренить зло в самом корне. Дело в том, что декрет этот допускал массу исключений для кардиналов и княжеских сыновей. Первые не подлежали ему, так как рядом с заботами о всей церкви могли посвящать себя на служение отдельной церкви, а вторые исключались в силу привилегированности своего рождения. Между тем резерваты еще более увеличились. Иоанн взял в свои руки замещение всех церковных должностей, которые должны были освободиться в силу вышеизложенного декрета. Объем резервации Климента IV он еще более распространил. В качестве «Beneficia apud sedem apostolicam vacantia» Иоанн объявил все должности, освобождение которых находится в какой-либо зависимости от апостольского престола, будь то повышение в должности, низложение, кассирование выборов и т. д. К этому же числу он отнес также и те должности, которые сделаются вакантными вследствие смерти кардинала или должностного лица курии. Существовавшую до него практику в этом отношении прямо утвердил Бенедикт XII в конституции «Ad regimen». Последующие папы по этому поводу декретов не издавали. Распространением этих постановлений занялись так наз. «Regulae Cancellariae apostolicae». Особенно способствовало этому новшеству «вавилонское» пленение. Нахождение пап на чужбине мешало правильному поступлению доходов с церковной области. Между тем роскошь в курии чрезмерно возросла. Нарушив запрет о соединении бенефиций, «Cumulus beneficiorum», куриалы быстро постарались увеличить свое содержание на счет дальнейших церковных должностей. Поводом к этому в особенности послужила схизма, во время которой приходилось содержать две курии.

Еще и другим образом чужеземные церкви должны были в финансовом отношении поддерживать Римскую. Как это было и раньше, они время от времени посылали ей десятину. Климент V начал далее взимать fructus medii temporis, т. е. доходы от вакантных бенефиций. Первоначально это было ограничено временем, местом или должностью, но позднее было распространено на все. Кроме того, с замещаемых Римом бенефиций требовалась уплата аннат. Епископские церкви и монастырские прямо обязаны были платить fructus primi anni или установленную для них таксу, а все прочие места— medii fructus, т. е. половину доходов первого года. Последний вид сбора назывался также «Annatae Bonifacianae», так как впервые был потребован Бонифацием IX с пожалованных им должностных мест (1392 г.). Далее церковь претендовала на так называемые «jus spolii» или выморочное имущество прелатов, и на так называемую прокурацию, или взимаемый епископами при визитации вверенных им церквей сбор. Сборы эти, впрочем, не все были новыми. Отчасти они существовали в качестве сборов в