– И что? Возражений нет?

Произнесено было, пожалуй, чересчур резко. Однако отец только улыбнулся.

– Стеф, иди ко мне.

Он встал с кресла и нежно обнял девочку.

– Стеф, Жозефина мне – больше, чем жена. Она – мой ангел-хранитель. Это, наверное, трудно объяснить словами, но у нас с ней настолько близкие отношения, что мы можем себе позволить то, что другие называют изменой. Так что – да, она знает про Санни. И не возражает против неё.

– В голове не укладывается… Как?!

– Наверное, как в той притче, которую мне рассказал Азраил во время моего свадебного банкета. Для всех ведь тогда шоком было: в апреле ко мне пришла работать новая секретарша, а в июне я всем сообщил, что мы с ней идём в загс. А Азраил, который был в курсе наших прежних биографий, понял всё сразу. И рассказал мне притчу.

Один мудрец всю жизнь изучал птиц и наблюдал за ними. И однажды он увидел странную картину – рядом летали сокол и журавль. Как это? – не понимал мудрец. Ведь соколы летают с соколами, а журавли – с журавлями. Он долго наблюдал за странной парой, пока однажды не увидел, как обе птицы садятся на землю. И сокол, и журавль были хромые и по земле могли передвигаться, только опираясь друг на друга.

Стефани молчала в растерянности. Джордж погладил дочь по голове.

– Стеф, я всё понимаю. Всё должно было пойти иначе. Мы бы сейчас жили в Варском – я, ты, Маша... У нас была бы обычная семья... Хотя нет. В наших обычных семьях считается, что хороший левак укрепляет брак. А у нас была бы семья, в которой мы с твоей мамой и не думали бы изменять друг другу. Но всё пошло так, как пошло. И поэтому сегодня мы так и живём – две хромые птицы, ты и ещё вот где-то сбоку – моё рыжее солнышко, Санни.

Стефани опустила взгляд.

– Пап, она сильно обиделась?

– Она всё поняла. Я вообще поражаюсь мудрости этой девушки.

5

В дальнейшем некоторые историки шутливо описывали 1997-й как год всеобщей мобилизации. В том смысле, что в Северную Федерацию раз и навсегда решительно пришли мобильные телефоны и сотовая связь, доступная широким слоям населения. От старшего поколения тут же пошли жалобы на молодёжь, уткнувшуюся в экраны. Да и самих телефонов стало много и разных – от китайских моделей до эксклюзива в золоте и платине.

У Санни появилась серебристая финская раскладушка из среднего ценового сегмента. Впрочем, это смотря как оценивать. Это был понятно чей подарок, так что телефон девушка берегла больше, чем только что полученный студенческий билет. Мечты сбываются – Санни Флетчер стала первокурсницей отделения педиатрии Второго медицинского университета Мошковца. Который тут же, по чистой случайности, во всех рейтингах медицинских вузов начал пробиваться на первые места. Страна такая.

А ещё в её комнате появился постер. Неизвестно, кому именно в пиар-службе президента пришла в голову эта идея, но только. В молодёжных магазинах, рядом с постерами, изображающими рок-звёзд, вдруг появилось фото: глава государства в кожаной куртке с заклёпками и расстёгнутым воротником. Смотрелось, кстати, очень логично: президенту недавно исполнилось 36. Несколько раз Герхард заставал племянницу разглядывающей фото. Что с тобой, Санни? Не знаю, дядя. В жизни он – совсем другой человек. Герхард грустно вздыхал – он прекрасно видел, каких сил его солнышку стоило молчать об этом романе. Примерно раз в месяц Санни ночевала не дома.

…В ноябре отмечали 49-летие Саши Городецкого. Большой концерт – для широкого круга почитателей; маленькая тусовка узким кругом – в ресторане, строго для своих. Ближе к концу банкета Джордж отвёл именинника в сторону.

– Не знаю, кому ещё показать. Не Жозефине же... И тем более не ей... Пусть будет нашей маленькой личной тайной, ОК?

Листок бумаги. Почерком Джорджа написано. Без заголовка, без даты. Впрочем, ему ведь никогда не удавались законченные стихотворения. Так, озарение, вспышка, какой-то явный фрагмент. Вот и на этот раз. Кусочек, без начала и без конца.

Ох, забыть бы мне свет сумасшедшей луны, Чтобы стёрся из памяти крик твой и шёпот. Но ни шёпот, ни крик мне ничьи не нужны – Лишь твои поднимают меня так высоко.

Сколько раз умолял я тебя – отпусти.

Сколько раз повторял – нам не надо встречаться.

Но живу во грехе, и назад нет пути –

Потому что нет сил отказаться от счастья.

– А ты ей правда такое говорил? – помолчав, спросил певец.

– Никогда. Не могу я ей этого сказать. Знаешь, у нас с ней когда-то давно был разговор о моих отношениях с женщинами. Я ей рассказал, что Жозефина – мой ангел-хранитель. И затруднился точно сказать, кто мне Стеф. А теперь знаю точно. Жозефина – ангел-хранитель. Стеф – голос моей совести. А она – моё солнце. Или вот как ты поёшь: может, я это, только моложе – не всегда мы себя узнаём.

– Даже не знаю – соболезновать тебе или завидовать… – певец вернул ему листок.

Несколькими днями позднее ошарашенная Санни вышла из кабинета врача. Студентка первого курса педиатрического отделения? Ну и отлично. Вскоре сможете использовать полученные знания на практике. У вас будет ребёнок.

Сейчас надо бы бегом к дяде, но... Она знала, какой будет ответ. У любых отношений есть предел. В её романе с первым лицом страны детей быть не может. И поэтому... Да, наверное, дядя Герхард потом всю жизнь будет себя проклинать. Но на аборт он отвезёт её сам. Как, впрочем, и Ватерман, если обратиться к нему.

А к кому тогда?

«Санни, я сам дам тебе телефон, по которому ты сможешь звонить, когда понадобится помощь». Утро их первой ночи. Визитная карточка, самая простая: плотная белая бумага, чёрные типографские цифры. Только телефон, без имени владельца. Похоже, сейчас самое время звонить.

…Это был очень долгий рабочий день. Сначала Жозефина вообще хотела уехать ночевать на свою старую квартиру, но потом передумала. В расстроенных чувствах, стараясь ничем не выдать своего состояния, она вошла в предбанник семнадцатой квартиры. Посмотрела на часы, висевшие в будке охранников – время шло к полуночи.

Вчера... До этого она только раз видела