Кандидатство позволило Кириллу быть утвержденным на роль иприступить к репетициям. Более того, его включили в состав труппы для выезда нагастроли за рубеж. Он был уверен, что началась лучшая полоса в его жизни иполоса эта никогда не закончится. Он съездит на зарубежные гастроли, вступит впартию, сыграет Ленина – и все, он в обойме, теперь он будет каждый раз ездитьс театром за границу и его начнут приглашать работать на самых кассовыхкартинах.

Он был красив, молод, полон сил и беззаботен, у него быломного друзей и огромное количество поклонниц, которые не давали ему прохода. Ноего не устраивал уровень театрально-киношной молодежи, ему хотелось злачности,порока, риска и сильных ощущений. Кирилл стал злоупотреблять спиртным и отдавалпредпочтение проституткам и случайным связям, от которых никогда не знаешь,чего ждать.

Одной из таких случайных любовниц и стала Надежда Ревенко, скоторой он познакомился в ресторане и к которой через двадцать минут послезнакомства поехал домой. Ему даже в голову не пришло поинтересоваться, замужемли она и насколько безопасна та квартира, куда она его привела. Риск, азарт ихмель – вот основные составляющие эмоционального фона Кирилла Тарновича образца1980 года. Когда в самый разгар любовных игрищ в квартире появился муж Надежды,здоровенный рассвирепевший мужик с накачанными мускулами и огромнымикулачищами, Кирилл испугался настолько, что едва сумел одеться, с трудом попалногами в штанины джинсов, а с пуговицами на рубашке так и не справился. Онтрясся от страха, видя, как муж Надежды схватил нож и замахнулся на лежащую впостели оцепеневшую от ужаса женщину, он видел, как нож вошел в ее тело, ноничего не мог с собой сделать, он даже не мог закричать – горло как будтосдавило шершавой войлочной повязкой.

– Чего стоишь? – грубо окликнул его Надинмуж. – Вали отсюда, пока цел. Сейчас я с Надькой разберусь, а потом и дотебя очередь дойдет.

И нанес жене еще один удар ножом. Вид крови, растекающейсяпо белому пододеяльнику, привел Кирилла в чувство, и он опрометью кинулсябежать из этой страшной квартиры. На лестнице он столкнулся с мужчиной, которыйподнимался вверх и посторонился, чтобы пропустить Кирилла.

«Он меня видел, – думал Кирилл, вернувшись домой ипостепенно обретая способность хоть как-то рассуждать. – Видел и узнал.Завтра ко мне придут из милиции и будут спрашивать, что я делал в квартире, гдепроизошло убийство. А может, обойдется? Может, он ее не до смерти… Хотя какаяразница, все равно ко мне придут, ведь я – свидетель. Меня заставят даватьпоказания, обо всем узнают в театре, это невозможно будет скрыть, потому чтовыяснится, что я, актер, которому доверили играть роль Ленина и приняли вкандидаты в члены партии, напился и отправился на квартиру к случайнойзнакомой. Аморалку пришьют, из кандидатов выгонят, роль отнимут, зарубежныегастроли накроются. И вообще вся карьера псу под хвост. Какой кошмар! Надо жебыло так вляпаться! Идиот!»

Он клял себя последними словами и несколько дней напряженнождал, когда к нему придут из милиции или вызовут на допрос к следователю. Онвзял больничный и сидел дома: если его найдут и будут задавать неприятныевопросы, то пусть хотя бы не в театре.

Но никто не пришел. И никуда его не вызывали. Через неделюКирилл немного успокоился, закрыл больничный и вернулся к репетициям. Человек,которого он встретил на лестнице, его не выдал. Узнал и никому не сказал. «Вотона, слава, – думал Тарнович. – Он любит моего Робин Гуда, он узналменя и решил не выдавать. Ничем другим невозможно объяснить тот факт, что комне до сих пор не пришли. Спасибо ему, этому неизвестному человеку, моемупоклоннику, огромное ему спасибо».

Склонность к риску и страсть к азартной игре взяли верх, ичерез какое-то время Кирилл уже познакомился и даже подружился с одним изоперативников, работающих в отделении милиции, обслуживающем территорию, гденаходился тот злосчастный дом. Ему не составило большого труда узнать ожестоком убийстве Надежды Ревенко и о том, что главным подозреваемым являетсяее ревнивый и агрессивный муж. Ни о каких свидетелях речи не было.

Напряжение понемногу отпускало, и на его место пришел жгучийинтерес к человеку, который пожалел популярного и любимого артиста и ничего нерассказал о нем милиции. Еще небольшое усилие – и Кирилл выяснил, что этогочеловека зовут Родиславом Романовым и что живет он с женой Любой и двумя детьми– Колей и Олей, которую все называют Лелей. Он сам удивился, до чего легкооказалось получить эти сведения, даже проще, чем это показывают в детективныхкинофильмах. Но окончательно Тарнович успокоился только после суда над мужемНадежды. Он сперва хотел пойти на суд и послушать, кто и что будет говорить,придумал образ сорокалетнего, помятого жизнью мужичка, сделал грим, подобралподходящую одежонку, но в последний момент струсил. Понял, что не можетсмотреть на человека, который у него на глазах зарезал собственную жену. Покашел суд, он сидел в сквере и ждал, чем дело закончится. Заодно посмотрел нажену Родислава и выяснил, какая у него машина. В тот момент он еще очень смутнопредставлял себе, зачем ему это нужно. Мысль оформилась позднее, когда звездныеперспективы совсем затмили Кириллу реальное восприятие жизни. Он много пил,позволял себе появляться в театре в нетрезвом виде, плохо учил роль, изакончилось все весьма плачевно. На зарубежные гастроли он съездить еще успел,а вот сыграть роль Ленина ему так и не довелось. Из театра его выгнали.

Кирилл остался без работы. Первое время он продолжалпьянствовать и даже попал в вытрезвитель, потом опомнился, взял себя в руки ипринялся оглядываться по сторонам в поисках работы. Он ездил на Мосфильм и наСтудию имени Горького к друзьям, предлагал попробовать себя сначала на главныероли, потом уровень притязаний постепенно снизился сперва до ролей второгоплана, затем до эпизодов. Он никак не мог понять, почему его не хотят снимать,ведь он так замечательно, так блестяще сыграл Робин Гуда, и у этой роли былатакая восторженная пресса!

– Кирюха, ты можешь быть только Робин Гудом, –сказал ему знакомый режиссер. – У тебя такой типаж. И такая у тебяпланида. Но про Робин Гуда в ближайшие двадцать лет никто больше снимать небудет.

Ему давали крошечные роли, которых зритель даже не замечал.Кирилл страдал от собственной актерской невостребованности и с тоской вспоминалте времена, когда вышел звездный фильм и Кирилл Тарнович стал знаменитым. Пустьвсего лишь на короткое время, но время это был сладостным и упоительным. РольРобин Гуда, справедливого защитника обиженных и обездоленных, не давала емупокоя, не отпускала, будоражила и память, и воображение.

«Я должен защищать того, кто меня спас, – решилТарнович в один прекрасный момент. – Я должен знать о нем все, что можно,я должен быть начеку и всегда быть рядом, чтобы помочь».

Свободного времени у безработного актера было хоть отбавляй,а вот стремления к риску и азарта меньше не стало. Он полностью погрузился вжизнь семьи Романовых, он часами просиживал или прогуливался вокруг их дома,наблюдая, кто, когда и куда уходит, кто когда возвращается, кто во что одет и скаким выражением лица идет на работу и домой. Он провожал Любу и Родислава поутрам и быстро выяснил, где они работают. Он знал, в какой школе учатся Леля иКоля. Он узнал о Лизе и Дашеньке – видел, как Родислав гуляет с ними. Болеетого, своему знакомому оперативнику он пропел жалостливую песню о приятеле,младшая сестра которого якобы встречается с Колей Романовым, и с того моментаимел о Колиных похождениях самую исчерпывающую информацию.