голова уворачивается от летящих в лицо веток, ноги обходят ямы, перешагивают кочки.

Неведомая природная сила подняла меня и вела вперед. Это она, та, которую привык считать своей второй матерью, своей опорой и нескончаемым источником силы.

Я всегда верил в силу природы, всегда знал, что она поможет своему сыну выбраться, выжить. Поможет дойти.

Мутная пелена с глаз спадает, зрение обостряется.

Я снова иду, иду быстро, иду правильно.

И пока что за мной никого нет.

И надо пользоваться этим преимуществом.

Может, они совсем меня потеряли? Оставили, наконец, в покое?

И сам себе ответил: это же люди, они так просто не отступятся, не надо на это надеяться.

Ник.

— Эй, Ник! Ты чего! — услышал я взволнованный голос Глеба.

— Держи его под руку! — вторил ему другой голос, Лузина. — Да не сломай только, здоровяк!

— Да я аккуратно… давай, опускай… похлопай по щекам, что ли?

— Не надо меня… по щекам, — выдавил я. Голос слабый, тихий, неузнаваемый. Словно и не мой голос. И тело не мое — слабое, хлипкое, вялое.

С трудом открыл глаза, по одному.

— Ч-что случилось? — спросил большую расплывчатую рожу перед собой.

Рожа улыбнулась во все тридцать два, рот открылся не широко, но голос Глеба прозвучал слишком громко.

— Да ты в обморок свалился! Еле успели тебя подхватить!

— Ты что, Никита, голодный? — спросил Лузин.

Туман перед глазами рассеялся, звездочки растаяли, теперь увидел, что рожа — это Глеб, только очень близко. Опершись на его руку, сел на ступеньку деревянной лестницы, ведущей к берегу.

— Это что-то другое, — сказал я. — Это… я знаю, что это! Это зверь из меня энергию качает, гад!

— Что, опять!? — изумился Глеб.

— Да! — я встал. Еще покачивало, но вполне мог стоять на своих двоих. — Пошли, скорей!

— А ты уверен? — спросил Лузин. — Может, посидишь хоть пять минут.

— Давай в лодку, пока плывем — посижу. А сейчас время дорого. Давай, давай! Шевелись!

Я первым подбежал к лодке. Пока Глеб ее отвязывал, Лузин устроился у мотора. Я еще раз опустил ладони на песок. Нет. Ничегошеньки тут нет.

Может и правильно, что нет, подумал я, оглядываясь. Дома на горе вблизи уже не казались игрушечными, скорее уродливо натыканные серые коробки. Вот сейчас и проверим.

Лузин завел мотор, Глеб оттолкнул лодку, перепрыгнул через стекло и устроился у штурвала.

Лодка быстро набрала ход, полоса деревьев на той стороне реки медленно приближалась, росла, обретая яркость и контрастность. Уже проявились детали — кусты, отдельные ветки, высокая трава.

Так же росло и мое волнение.

И сомнение.

Сомнение, что он окажется там. Он ведь здесь! Все говорит об этом. Может, это Система ошибается, все таки?

— И тем не менее, ты все же решил проверить, — сказал Лузин, после того как я рассказал ему о нашем разговоре с Запольским. — Эти последние жертвы, метод преступления, отпечатки рук и ног, по которым сейчас его ищут с собаками и, возможно, вот-вот поймают. А самое главное — свидетель!

— Да, — повторил я. — Свидетель. И все равно нужно проверить.

— А знаешь, я тебе верю, — вдруг сказал Лузин.

— Да? — усмехнулся я. — С чего бы это? По-моему, никто уже не верит.

— А Глеб? — спросил он.

— А что Глеб?

— А Глеб просто друг, — ответил он сам. — Неужели я его брошу? Он же без меня пропадет, его в лесу одного даже хомяки запросто затопчут! Про гигантских обезьяно-людей я уж вообще молчу.

— Но ты тоже не веришь? — спросил его Лузин.

— Ну-у, не знаю, — ответил он уклончиво. — Что ему, упертому, от моей веры? — Глеб кивнул на меня. — А я уж так, как Санчо Панса за Дон Кихотом!

Говорил он серьезно, даже намека на иронию не было. Но глаза отвел в сторону, якобы любуясь проплывающими пейзажами.

— Ты меня прямо в краску вогнал, Санчо! — сказал я.

Он отмахнулся.

До берега еще чуть-чуть. Сердце билось все сильней.

— Ну, с Глебом понятно, — снова сказал Лузин. — Только вот я за себя хотел сказать. Я тебе верю, Никита. Я знаю, что раз ты поехал на этот берег, то ты чувствуешь его там.

— Да нет, — отмахнулся я. — Просто проверить…

— Э, нет! — замотал головой Лузин. — Не проверить. Тебя сюда гонит чутье! Вы с ним будто бы породнились что ли. Ну, как бы заочно. Через это, — он поводил над головой руками, — поля невидимые: энергетические, телепатические или еще какие.

В моих глазах появилось не скрываемое изумление.

— Да-да! — засмеялся он. — Так и есть! Я даже сейчас это вижу!

Я хотел что-то возразить, но Глеб меня перебил.

— Эй! Хорош болтать, прибыли!

— Что, уже? — опешил я.

— Да, готовься к высадке, десант!

Лодка мягко уткнулась в пологий берег. Лузин выскочил, подтянул ее дальше на узкую песчаную полоску. Глеб спрыгнул за ним. Оба внимательно всматривались в прибрежные кусты и деревья.

— Вы что думаете, что он где-то за деревом вас поджидает?! — крикнул я из лодки. — Если он здесь, то давно уже тю-тю! Только пятки сверкают! Что он, зря что ли столько энергии из меня качал…

— Ты, чем орать, — сказал Глеб, — вышел бы уже, пощупал здешний песочек, да и сказал наконец-то нам — тут он или нет!

Я улыбнулся. Старался не подавать вида, но сердце из груди вырывалось, ладони вспотели, а ноги не хотели разгибаться. Может, это снова началось? Может, опять он из меня качает? Как мне это надоело…

— Ну, ты что там, молишься что ли!? — снова крикнул Глеб, нетерпеливо топчась по берегу. — Иди уже, проверяй. Если его нет, то поплывем обратно, там будем ловить. Что я зря что ли за ним столько дней ползал по лесам, тренировки все пропустил! Я должен его первым поймать и морду за все это набить! Слышишь, Ник!

— Слышу, — пробормотал я, поднялся и, расставив в стороны руки, зашагал по шатающейся лодке.

Спрыгнул.

Замер.

— Ну!? — в голос сказали они. Глеб жестами показал, что я должен сделать. Со стороны посмотреть — умора, словно зарядку делает.

А у меня спина не сгибалась. Подумал, что зря мы сюда притащились, что точно нет его здесь, что он там. Все это знают, кроме меня, видимо. Баран упертый.

— НУ!? — заорали они. Я вздрогнул и, словно кто мне поддых вдарил, — согнулся пополам. Позвоночник стал гибким, мышцы наполнились силой и энергией, разум стал чистым и прозрачным… а по ладоням вверх заструилось тепло. И перед глазами возник четкий облик волосатого широконосого гиганта.

Глава 24

Ник.

В оба уха мне напряженно дышали. Мои ладони зарылись