Ошибки в геологии, некачественная, недобросовестная работа – страшны своими последствиями. Лучше пусть не будет проведено в районе вообще никаких геологоразведочных работ, пусть останется белое пятно на карте, чем плохо проведенный поиск, недоброкачественная разведка. Даже отрицательное заключение о перспективах участка еще не так страшно, это лишь полбеды, но недобросовестно поверхностная оценка – это настоящая беда. К белому пятну еще можно вернуться, отрицательные заключения могут вызвать сомнения. Именно для этого и проводятся специальные ревизионные геологические работы. А поверхностное и недобросовестное заключение может завековать, остаться навсегда.

Геологоразведка ведется с одной главной целью – обнаружить признаки, пусть слабые, косвенные, по ним определить направление дальнейшего поиска, и по мелким крупицам, зернам, обломочкам, по таким верным «следам» выйти на месторождение рудных пород. А дальше – начинается детальная разведка рудной зоны: копаются шурфы, прорываются канавы, буровые установки просверливают скважины, горняки пробивают штольни… Надо точно оконтурить, определить рудное тело. Установить его состав, сложность, протяженность по горизонтали и вертикали. Определить содержание полезных и вредных компонентов, их минералогию, способность к дроблению и к извлечению. А также и горнотехнические и гидрогеологические условия – устойчивость окружающих пород, водопритоки и другие важные факторы.

На основании полученных геологами данных проектировщики выбирают способы добычи и обогащения руд, намечают подъездные пути, места карьеров, шахт, фабрик, рабочих поселков. По данным геологической разведки рассчитываются затраты на освоение месторождения – а эти затраты составляют кругленькие суммы в десятки и сотни миллионов рублей – и, естественно, ожидаемая прибыль. Так что ошибки геологоразведчиков могут принести государству весьма ощутимые убытки на многие миллионы рублей.

Да и сама разведка обходится недешево. Она длится не один год, а в среднем лет десять – пятнадцать, и затраты на нее также исчисляются миллионами рублей. Так что цена ошибок в геологоразведке определяется не только в трате огромных средств. Цена их – гораздо ощутимее, она социальная. Неправильная гипотеза, некачественная разведка, ошибочное представление о рудном поле, поверхностные расчеты могут привести к заложению города, поселка, фабрик совсем не там, где надо. Под ними может оказаться руда, а снос сооружений – дело сложное, дорогостоящее и драматическое. Ошибочные гипотезы, некачественные оценки могут на десятки лет отдалить постановку разведывательных работ в перспективных районах, а следовательно, значительно ослабить минерально-сырьевую базу государства.

А в геологоразведке, как считал Вадим Николаевич, и не без основания считал, поиск – всему голова. Маршрутчик-поисковик делает первый шаг в трудном розыске рудного тела, говорит первое слово, дает первую оценку. Провести качественно геологический поисковый маршрут – это целое искусство! Здесь знания и опыт должны быть помножены на повышенное внимание и физическую выносливость. Находиться в течение всего рабочего дня в тайге одному и в постоянном напряжении, сосредоточенно внимательным – дело, скажем прямо, довольно трудное, однообразно нудное и далеко не каждому по силам. Надо уметь наблюдать шаг за шагом, утром и вечером, в сухую и дождливую погоду. Все внимание – поиску! Преграды преодолевать автоматически. У геолога-поисковика с годами практически вырабатывается особая постановка зрения и концентрация внимания. Здесь самое главное – умение не отвлекаться на второстепенные детали – на сучья, валежник, заросли, корни, красоту или убогость окружающей природы. И тем более на всяких там жуков-бабочек и птичек-синичек… Увлекающихся надо исключать!

Вадим Николаевич по рации связался с Хабаровском, с начальником управления. Доказать свою правоту Виктору Андреевичу не составило большого труда. Но надо же было случиться такому, что в кабинете Ермолова в это же самое время находился известный профессор Краснов, крупный ученый, тот самый, который еще до войны, определяя в Приамурье районы россыпной золотоносности, у сопки Тади, что нависла над излучиной таежной реки Бичи, в кустах кедрового стланика в обломках горных пород одним из первых обнаружил крохотные бурые многогранники касситерита и, привезя их в Хабаровск, под раскаленной паяльной трубкой добыл малюсенький королек, капельку чистого олова, первого металлического олова из природных руд Хабаровского края.

Профессор, узнав, в чем дело, тут же заступился за Олега Табакова, которого он хорошо знал лично.

– Ну и что такого, что он увлекается сбором жуков? – сказал профессор и веско добавил: – К вашему сведению, это только лишний раз показывает, что Олег Табаков разносторонний естествоиспытатель и наблюдатель. Я полагаю, что геолог с такими качествами не может быть посредственным специалистом.

– Слышал? – в свою очередь спросил Виктор Андреевич. – Так что радуйся, что именно тебе достался такой парень.

И отключил рацию. Вопрос был решен. Вадим Николаевич грустно развел руками: начальство не любит, когда с ним спорят и тем более возражают.

В конце июня на рассвете небольшой караван – навьюченные лошади да так же навьюченные тяжелыми рюкзаками люди – вышел из поселка Старт, где находился базовый лагерь геологов, и направился по узкой тропе вверх по берегу говорливой горной реки Силинки. Вадим Николаевич, с таким же объемным рюкзаком на спине, как и у всех, шагал одним из последних. Хлопотливое и беспокойное время сборов и подготовки к походу осталось позади в поселке, но в его голове все еще продолжалась работа, и он, оглядывая свой караван, мысленно просматривал бумаги, пересчитывал, сопоставлял и проверял, все ли взяли, не забыли ли чего, не упустили ли… Обычные беспокойства, привычные и даже приятно-радостные. Наконец-то двинулись в путь!

Геологи, рабочие, практиканты и даже, казалось, лошади шли бодро и весело. Кто-то что-то насвистывал. То там то здесь слышались шутки, а студенты-практиканты, среди которых добрую половину составляли девушки, дружно пели новую модную песню про геологов, которая нравилась и Вадиму Николаевичу:

Песня звучала, как гимн, торжественно и радостно-величаво, звала вперед и ободряла, вселяя уверенность и, главное, надежду на счастливый исход начатого похода, на удачный поиск и счастливую радость открытия неразгаданной тайны природы, дерзкий приход человека в глухие потаенные уголки, где древняя и вечно молодая матушка-земля хитро припрятала свои сокровища. Вадим Николаевич, поддаваясь общему настроению, и сам тихо подпевал, мурлыча себе под нос:

Он любил эти первые минуты выхода в поиск, первые шаги по намеченному маршруту. Это был своеобразный праздник. Праздник начала большого труда. Что ни говори, а настоящий полевой сезон всегда начинается именно так – и весело, и бодро, и с большой верой в себя, в свое д е л о. За спиной остались последние жидкие изгороди поселка, а впереди, насколько мог охватить глаз, расстилалось величавое и суровое царство дикой таежной природы. И как-то невольно возникало чувство отрешенности от всего того, что осталось позади, словно его вдруг отрезали, и вся привычная жизнь с простыми удобствами и цивилизацией уходила куда-то в прошлое, уступая место новому и неясному, порождая тихую тревогу и светлую уверенность, укрепляя ощущение самостоятельности и то особое чувство смелости и дерзости, которое невольно испытывает каждый геолог, да и не только геолог, а и люди других профессий, близких к натуральной природе и впервые отправляющиеся по незнакомой тропе в царство дикого самобытного естества, простого и таинственного, полного загадок и тайн. Ведь теперь надо рассчитывать лишь на самого себя, на свои собственные силы, и жить-то предстоит по суровым таежным законам…