— Я перенесу твои вещи в мою каюту, — говорил Гордеон, поцелуем снимая капельку крема с Таниных губ, — без тебя тут было пусто и неуютно.

— Косо не посмотрят?

— С чего бы? Ты взрослый человек и не моя подчинённая, — спокойно ответил Гордеон. — Мы скоро покинем крейсер, но не хочу терять и дня вдали от тебя. Я не смогу теперь заснуть в одиночестве, моя звериная половинка будет тоскливо выть всю ночь, если тебя не будет рядом!

— Моя тоже, — призналась Таня. — Колхи давно недовольна тем, что ты появляешься только вечером и на пару часов. Она постоянно принюхивается, пытаясь уловить твой запах, и жалобно скулит, когда я прохожу мимо твоего кабинета.

— А ты не проходи мимо, — усмехнулся Гордеон и поднёс к Таниным губам очередное пирожное, — в моём кабинете всегда найдётся место для тебя.

— У тебя же тайные переговоры и секретные документы на столе…

— Звукоизоляция действует отлично, а секретные документы защищены от прочитывания, копирования и прочих действий не допущенных к работе с ними лиц.

— Я подумаю, — отговорилась Таня. Она не хотела стать любимому оборотню помехой в работе, да и он сам точно стал бы помехой в её учёбе: трудно сосредоточиться на истории Галактического Сообщества и своде законов, когда напротив сидит мужчина твоей мечты!

— Почему мы скоро покинем крейсер?

— Потому что по моим расчётам ты проснулась сегодня звездой мировой величины, — улыбнулся Гордеон. — Проверим?

Он оказался прав: запись вчерашнего танца Тани и Кольти била рекорды роста популярности. Продюсеры старались вовсю, и те политики, что обещали всестороннюю помощь всекосмической полиции, явно в стороне не остались. Аккаунт Тани в галактической сети был завален кучей сообщений от объявившихся поклонников и от представителей эстрадного сообщества галактики.

— Как легко стать знаменитой при поддержке «сверху», — иронично заметила Таня, допивая свой кофе.

— Не надо недооценивать собственного мастерства и таланта. Продюсеры недовольно кривились, соглашаясь помогать моему отделу, и роптали, что неудачный проект подорвёт их незамутнённую деловую репутацию. Сейчас же они готовы перегрызть друг другу глотки за контракт на ваши выступления.

По спине Тани пробежал холодок. Она отставила кружку. Гордеон привычно понял её без слов и подтвердил:

— Да, охота на беглого лорда выходит на финишную прямую.

— Как он умудрился сбежать из тюрьмы? — спросила Таня. — Если он вновь растворится в воздухе, то второй раз на приворот его не словишь!

— Не растворится. Я расскажу тебе о своей гипотезе побега Люкиэля — так ты будешь лучше понимать, кого и чего тебе опасаться. Одевайся, звёздочка моя, ты лучше поймёшь меня, если посмотришь на кадры побега моими глазами.

— Я видела записи, Амели мне их показала. Она изучила посекундно всё, что было до исчезновения Люка, — сообщила Таня, усаживаясь вместе с Гордеоном в одно глубокое кресло: пришлось уступить настоянию и примоститься у него на коленях.

— Пустая затея, ей следовало изучать то, что было после его исчезновения, — изрёк Гордеон.

— Э-ээ… после осталась лишь пустая камера, разве нет?

— Заключенный никак не мог покинуть камеру, пока не открыли дверь и он из неё не вышел — это неоспоримый факт. Следовательно, после исчезновения эльфа камера не была пустой, Люкиэль по-прежнему оставался в ней.

— Ты не видишь противоречия в своих словах? — осторожно поинтересовалась Таня. Её любимый не перетрудился на работе, случаем?

— Противоречий не вижу. Исчезнуть из вида и действительно освободить пространство от своего присутствия — разные вещи. Существует несколько способов эффектно исчезнуть, известные не только иллюзионистам твоего мира. В данном конкретном случае явно использовался прибор, придуманный и сконструированный сравнительно недавно. Тебе известно, что зрительный образ на сетчатке глаза или на записывающей плате камеры формируется световыми лучами?

— Конечно, известно!

— Отсюда следует простой вывод: если собственное излучение некого предмета будет полностью экранировано и все световые лучи будут его огибать без рассеяния и поглощения, то этот предмет перестанет быть видимым. Прибор, позволяющий осуществить это на практике, был смонтирован двадцать лет назад, и первая демонстрация его действия вызвала большой ажиотаж. Однако важного практического применения изобретение так и не нашло, поэтому сейчас об устройстве помнит лишь узкий круг специалистов, военные и полицейские.

Таня бросила попытки реанимировать школьные познания в физике, пытаясь уяснить принцип действия описанного Гордеоном прибора. Амели тоже упоминала о том, что исчезновение возможно сымитировать с помощью какого-то прибора, и Таня заинтересовалась практическим моментом:

— Каковы размеры этого прибора и его форма?

— По виду он похож на баранку, внешний диаметр которой около двух метров, а толщина полметра. Весит примерно тонну.

— То есть незаметно протащить этот прибор в камеру невозможно, — резюмировала Таня. — Сам прибор даёт какое-то излучение?

— Да, и весьма большое, только не в видимом диапазоне.

— Следовательно, полицейские, ворвавшиеся в камеру после исчезновения Люкиэля, увидели бы это излучение на своих приборах, если бы оно было. Кстати, кто изобрёл эту «баранку-невидимку»?

— Выпускник крупного технического университета. За этот труд он получил свою первую учёную степень.

— Где сейчас этот выпускник университета?

— Возглавляет техническую лабораторию в главном корпусе всекосмической полиции и является крупнейшим в секторе специалистом по наноэлектронике. Тебе доводилось видеть этого киборга, его зовут Найл Лэйкан.

— Что?!!

— Найл много лет пытался минимизировать свой прибор, но ни у него самого, ни у его верных учеников ничего не вышло, — как ни в чём не бывало продолжил Гордеон.

Таня потрясла головой для лучшего упорядочивания мыслей. Да уж, Найлу наверняка принудительно сканировали бы воспоминания, если бы он не согласился на это добровольно.

— Погоди, Горд. Я верно понимаю, что твоя гипотеза состоит в следующем: Люкиэль не испарился бесследно, а просто остался стоять в центре камеры, когда его потеряли из виду следящие системы? Он укрылся неким защитным полем, сделавшим его невидимым и для глаз людей, и для камер?

— Совершенно верно. Это первое, что приходит на ум, и приходит на ум не только мне.

— А потом-то что?! Камера-то опустела, так куда он делся потом?

— Потом он вышел из камеры и быстро покинул территорию тюрьмы.

— Прихватив с собой тысячекилограммовый двухметровый «бублик» для невидимости?! Ладно, допустим, что кто-то сумел сконструировать маленький прибор, но за дверью Люка поджидало множество ловушек: датчики движения, датчики давления, куча других, о которых упоминала Амели, я уже всех не помню. Амели говорила, что она сама о многих системах знать не знала!