механическая, без чувств, тысячей молотов уничтожающая последнее сопротивление". Играть в такие игры с ближними совершенно неуместно. Все мы - люди, созданные по образу и подобию Господа Бога. Но какой счет дьяволу до человечества или до Бога, когда он ощущает себя властелином стихий, когда хаос торжествует о своем всемогуществе? тот солдат разделял с врагом чувство общей человечности, но космические силы, неподвластные его пониманию и переданные здесь через христианские метафоры, уничтожили это чувство.

Большинство правителей считали, что война будет короткой, что было нормой XIX века в Европе. Гражданская война в США была долгой и опустошительной, но они считали это некомпетентностью американцев. Фельдмаршал Гельмут фон Мольтке Старший был организатором победы Пруссии над Францией в 1870 году. Он презрительно и глупо отозвался о Гражданской войне в США, сказав, что это "вооруженные толпы, гоняющиеся друг за другом по всей стране, из которых ничему нельзя научиться". В недавней русско-японской войне сочетание колючей проволоки и пулеметов приводило к большим потерям, но массовые наступления японцев оказались успешными. Европейские генеральные штабы извлекли урок: наступление должно победить оборону. Однако заметное технологическое совершенствование оружия в ходе Второй промышленной революции привело к тому, что артиллерийские батареи стали массивными, винтовки - более смертоносными, а пулеметы - распылять смерть по всему фронту боя. Все это можно было массово производить на существующих заводах.

Когда началась война, солдаты уже не вставали в строй. Они рыли окопы, защищенные колючей проволокой, чтобы замедлить нападающих. Выглядывая из-за края, они вели огонь с наклонной, в основном скрытой позиции. На этой войне стрельба в общем направлении противника велась из отверстий в земле. Нападение происходило по приказу "Заряжай!". Пехота бежала, согнувшись, или ползла по ничейной земле, подставляя себя под огонь, особенно пулеметный. Им помогал всплеск адреналина, подстегиваемый коллективными криками, алкоголем, примером младших офицеров и сержантом, поставленным в тыл для отстрела отстающих. Это было самоубийственно. Рассказы британских и немецких солдат во время битвы на Сомме передают ощущение ада на земле, когда вокруг разрывались на части тела друзей и врагов. Солдаты говорили, что когда они заряжали, то "сходили с ума", возвращаясь к "первобытному человеку, таящемуся внутри каждого из нас". Бенджамин Зиманн говорит, что их насилие - это «выход за границы, процесс, в котором герои могут потерять контроль над собой, оставив рациональное мышление позади. . . . Солдаты в бою могут впадать в ярость, выплескивать свой гнев и впадать в состояние неистовства» Убийство пленных было нормальным явлением.

Поскольку на неподвижном Западном фронте оборона оказалась превосходной, захват одного поля стоил многих жизней. Восточные фронты отличались тем, что русские превосходили австрийцев, а немцы - русских. Здесь поражения приводили к "передовой панике", сопровождавшейся массовой резней или капитуляцией. Но на обоих фронтах потери были ужасающими. Один французский солдат писал своим родителям: "Это позорно, ужасно; невозможно передать образ такой бойни. Мы никогда не сможем выбраться из этого ада. Мертвые покрывают землю. Боши и французы валяются друг на друге, в грязи... . . Мы атаковали дважды, отвоевали немного земли, которая была полностью пропитана кровью. ... . . Но не надо отчаиваться, можно быть раненым. Что касается смерти, то если она придет, то будет избавлением". Обратите внимание на предпочтительный финал - быть раненым или даже убитым и таким образом уйти с поля боя.

Массовая бойня состоит из множества одиночных смертей. Вот человек, умирающий от газовой атаки, изображенный английским военным поэтом Уилфредом Оуэном:

Если бы в удушающих снах вы тоже могли бы шагать

За повозкой, в которую мы его запрягли,

И наблюдать за тем, как белесые глаза корчатся на его лице,

Его висящее лицо, как у дьявола, больного грехом;

Если бы вы могли слышать, как при каждом толчке кровь

Приходите, полоскайте легкие от пены,

Непристойный, как рак, горький, как початок

О мерзких, неизлечимых язвах на невинных языках, -

Друг мой, ты бы не стал рассказывать с такой изюминкой

Детям, жаждущим безысходной славы,

Старая ложь: Dulce et decorum est

Pro patria mori. [Умереть за свою страну сладко и подобает].

Это стихотворение было опубликовано посмертно. Лейтенант Оуэн был убит сразу после награждения Военным крестом за храбрость, за неделю до перемирия, в возрасте двадцати пяти лет.

Шансы быть убитым составляли примерно один к пяти для французских солдат и один к семи для британских. Шансы быть убитым, раненым, пропавшим без вести или военнопленным были гораздо выше: в России было мобилизовано 76% мужчин, во Франции - 73%, в Германии - 65%, в Великобритании и ее империи - 36%, в США (за семнадцать месяцев боевых действий) - всего 8%. Почему солдаты соглашались с такими шансами? Как мы видели в предыдущей главе, моральный дух не зависит от того, испытывают ли солдаты страх. Они все испытывают. Страх, - говорит Холмс, - "это общая связь между сражающимися людьми". Подавляющее большинство солдат испытывают страх во время или перед боем". Особый страх вызывают ранения в живот, глаза, мозг и гениталии, которые, по мнению солдат, делают их непригодными для жизни. Страх имеет физиологические последствия: выброс адреналина и кортизола, учащенное сердцебиение и даже непроизвольное мочеиспускание или нагаживание в штаны, что часто случалось непосредственно перед боем. Солдаты не выдерживали, стыдились нагадить в окопе на глазах у товарищей, вылезали, спускали штаны, и им сносили головы.

В самом бою непрерывные действия, заполняющие сознание, как правило, оттесняли страх на второй план, но потом его сменяло отвращение к ужасам изуродованных, разлагающихся, вонючих трупов, частей тел, развешанных по кустам, и предсмертных криков "мама, мама", "мама, мама" или "мама, мама". Такие повторяющиеся виды, запахи и звуки отупляли чувства. Как сказал один французский капрал: "Наше отвращение притупилось, вынужденные жить в грязи, мы стали хуже зверей". Большинство были эмоционально травмированы. Как говорит Малешевич:

Несмотря на то, что война часто осмысливается в инструменталистских и рационалистических терминах, реальный опыт пребывания в зоне боевых действий в основном определяется разнообразием эмоциональных реакций. Все солдаты испытывают интенсивные эмоциональные реакции в зоне боевых действий. Хотя наиболее распространенной эмоцией является страх, участники боевых действий демонстрируют широкий спектр сложных и изменчивых эмоциональных реакций, включающих как негативные эмоции, такие как тревога, гнев, ярость, паника, ужас, стыд, вина и печаль, так и позитивные эмоции, такие как счастье, радость, гордость, восторг и воодушевление. Находясь в исключительной ситуации жизни и смерти, индивидуальные действия и реакции солдат в значительной степени определяются эмоциями.

Алкоголь и табак помогали ослабить чувствительность, но психиатрическая медицина и диагностика были