от мыса Колумбия двое так сильно повредились, что их владельцам пришлось вернуться обратно за новыми, шесть других были сильно разбиты, и за каждый дневной переход сани получали новые повреждения, пока в конце концов, 16 марта, отряд Хенсона не сломал все трое своих саней так серьезно, что им пришлось построить двое новых саней из трех разбитых!»

Слова «не может быть никакой езды в санях» комментировать не будем.

21 сентября «Рузвельт» вошел в гавань Сиднея. На яхте «Шелах» в 25 милях от причала миссис Пири и дети встретили главу семейства. Дочь Мэри вспоминала: «Я никогда не забуду, как мы впервые увидели “Рузвельт”, чей силуэт вырисовывался на фоне бурых береговых утесов. Корабль был украшен всеми своими сигнальными флагами; на фок-мачте был поднят флаг Арктического клуба Пири; личный флаг моего отца был на корме; “звезды и полосы” – на грот-мачте; а с вершины бизани развевался огромный красно-бело-синий флаг со словами “Северный полюс”, написанными на нем по диагонали…

Я не помню никаких подробностей этого дня, за исключением того, что все испытывали бурные эмоции, и папа был тут и там, и он выглядел таким счастливым и гордым, каким я его никогда раньше не видела».

По другим источникам, он был сердит и похож на человека, которого силой заставили молчать. Корреспондент New York Sun сообщил, что буквально через три часа после того, как Пири сошел на берег, он получил депешу от Бриджмена. Тотчас он продиктовал журналистам заявление:

Действуя по совету генерала Хаббарда и мистера Бриджмена, соответственно президента и секретаря Арктического клуба Пири, я хотел бы выразить свою благодарность всем моим друзьям за их добрые предложения и приглашения, и также я осмелюсь сказать, что я предпочитаю не принимать приглашения на общественные приемы и торжественные встречи до тех пор, пока существующая сейчас полемика не будет урегулирована компетентными представителями власти.

После этого Пири отправился в свой дом на острове Игл. По дороге произошла встреча с боссом Томасом Хаббардом. Еще из Баттл-Харбора Пири просил генерала:

Не могли бы Вы лично и конфиденциально встретиться со мной в Бангоре, штат Мэн, где-то в начале следующей недели? Нужен Ваш совет в отношении самого действенного пути, как представить и распространить мои доказательства о недостоверности сообщения Кука.

По сведению New York Times, Пири передал Хаббарду «бумаги чрезвычайной важности». Это не были доказательства того, что Пири достиг Северного полюса, это были доказательства того, что доктор Кук там не был.

Точнее – будущие доказательства, а пока некие сырые материалы – записи разговора Пири и К° с Этукишуком и Авелой, сопровождавшими Кука. Юристам предстояло оформить их в виде обвинений в адрес соперника, чтобы пресса затем могла опубликовать их. В New York Times материал появится 13 октября, а пока генерал Хаббард заявил журналистам: «Что касается доктора Кука, то я бы сказал так: пусть он представит свои записи и данные компетентным лицам, и пускай эти лица составят свое собственное заключение на основании этих записей и данных, полученных в полевых условиях…

Все, что необходимо, – это данные и записи, сделанные в Арктике. Компетентные лица установят с их помощью, где был доктор Кук.

Я хочу заметить: от коммандера Пири мы ждем, что для тех же целей он представит свои данные и наблюдения».

Казалось бы, все справедливо, и в этот момент мало кто знал, что Пири запретил перевозить на «Рузвельте» инструменты Кука, его «данные и записи, сделанные в Арктике». Генерал Хаббард, разумеется, знал.

Глава 18. Устранение Кука. 1909 год

Всего несколько дней доктор Кук наслаждался единоличной славой – ему верили и в Копенгагене, и в Америке. Друзья Пири – газета New York Times и Национальное географическое общество – не были настолько легкомысленны, чтобы обвинить Кука в фальсификации. Сразу после сообщения об открытии полюса New York Times рассуждала: «…до настоящего времени полный отчет каждой полярной экспедиции серьезно изучался. Еще ни разу ни один не был признан недостоверным…» А на следующее утро подзаголовки гласили: «В целом ученые поверили отчету доктора»; «Большинство географов убеждены, что доктор открыл полюс».

New York Herald сообщила: «Официальные представители Национального географического общества были воодушевлены новостями об открытии Кука». Президент Общества Уиллис Мур 5 сентября заявил: «После прочтения этого [рассказа Кука] нет никаких сомнений в успехе доктора Кука или точности его сведений. На всем этом лежит печать его честной работы…» По плану Мура Кука должны были чествовать вместе со знаменитым английским путешественником Эрнестом Шеклтоном, вернувшимся из Антарктиды с рекордным продвижением к Южному полюсу. Клуб исследователей направил Куку приглашение стать почетным гостем на ближайшем торжественном обеде. Мудро подытожил писатель Хеншоу Уорд: «…мы не можем понять, насколько малой казалась вероятность того, что Кук говорит неправду».

Но Пири, посланный к Северному полюсу президентом Америки и чуть ли не Господом Богом, был готов ответить не только за открытие полюса, но и за разоблачение Кука. Вслед за публичным обвинением доктора во лжи он телеграфировал жене:

Не беспокойся из-за истории Кука. Он у меня в руках.

Датчане защищали первопроходца. Газета National Tidende возмутилась: «Чтобы понять, что Пири станет бескомпромиссным врагом любого, кто посмеет соревноваться с ним в гонке к Северному полюсу, и будет использовать все возможные методы, чтобы нанести поражение сопернику, достаточно вспомнить, как Пири вел себя, когда много лет тому назад в проливе Смита он посчитал Свердрупа своим соперником. Однако того, что Пири будет использовать вероломные средства, предположить не мог никто». Свердруп был солидарен с Куком. Амундсен хотел «стоять рядом с ним в его борьбе».

А поддержка была нужна. Пири словно открыл шлюз для брани, обрушившейся на несчастного. Масштаб беды оценил известный журналист Уильям Стид: «…Кук подвергается нападкам с жесточайшими обвинениями со стороны анонимных оскорбителей… Каждое слово, которое он произносит, искажается или представляется в ложном свете. Каждый час поступают каблограммы, телеграммы и назойливые звонки с требованием ответить на эти обвинения, немедленно предоставив неоспоримые доказательства: “Являетесь вы бесчестным лжецом или нет?”»

Доктор Кук оставался внешне спокойным, но телеграфировал Джону