— Ну что ты, чудесный ребенок, — заверил ее Совнар. — Если что, обращайтесь, с удовольствием снова за ней присмотрю.

Глава 27

Лахджа и Майно смотрели на террариум. За стеклом ползал и клубочился оживший клок волос. Точно таких же волос, что струились по спине Лахджи… и из которых состоял плащ Дегатти.

— Я просто не могу его убить, — в сотый, наверное, раз повторила Лахджа. — Оно же все-таки часть меня. Оно меня по-своему любит. Доверяет мне. Думаешь, у меня нет сердца?

Майно уже и не надеялся, что однажды избавится от этой твари. Обычно отделенная демоническая плоть либо очень быстро разлагается, либо остается просто плотью, ингредиентом для какого-нибудь зелья. Но вот в этом зародилась самостоятельная жизнь, и она пополнила и без того богатый зверинец усадьбы Дегатти.

— Астрид, не лезь к Волосне, — велела Лахджа.

— А, теперь ты ей дала имя… — протянул Майно. — Астрид, не лезь к Волосне!

— Да чо, я просто… — продолжала карабкаться к террариуму Астрид.

Лахджа сама подошла к стеклу и поводила рукой. Клок волос следовал за ее движениями, тоже ползал из стороны в сторону, а потом долго скребся в угол, из которого рука исчезла.

Демоница открыла люк, порезала палец скальпелем и капнула кровью прежде, чем сработала регенерация. Клок волос жадно бросился на красное пятнышко и втянул в себя.

— Эксперименты, — пожала плечами Лахджа.

— Не корми ее своей кровью, — процедил Майно. — Это самое худшее, что можно сделать с гомункулом! Смотри, у нее зубы прорезаются! Она похожа на волосатую пиявку!.. и неспроста!

— Ладно, ладно, — сказала Лахджа, высыпая в террариум свои срезанные когти. — Что?.. Волосня была неполной. Я не хочу держать дома гомункула-инвалида.

— Любимая, ты не училась на Монстрамине, — попытался объяснить муж. — Возьми в библиотеке «Ошибки создателей гомункулов: наиболее частые причины смерти». Кормить выведенную магией тварь собственной плотью — худшая из ошибок… это даже не ошибка, а целенаправленный суицид. А у тебя она даже не на магии. Это демоническое порождение! Я даже боюсь думать, во что оно может вырасти!

— Можно я кину его к астридианцам? — попросила Астрид.

— Нет, — отрезал папа, выводя дочь из комнаты.

Волосня, которая обзавелась когтистыми лапками, начала скрестись в стекло. А Лахджа сложила губы трубочкой и засюсюкала:

— Этот дурак просто наговаривает на тебя, Волосня. Он не понимает нашу связь. Ты вырастешь большая и сильная, а потом я отправлю тебя за Кромку. Подарю фархерримам или бывшему мужу… мы вместе решим, кому ты больше понравишься.

Волосня вгрызлась в стекло сотнями крошечных зубок. Возможно, обычный террариум этот искусственный зверодемон уже разнес бы, но в этом и раньше держали гомункулов, которых во множестве выращивала мама Майно.

Волосня жила в усадьбе Дегатти уже девять лун. Долгое время она скрывалась в щелях, под шкафами, в сливных трубах. В саду иногда можно было заметить ползающую среди ветвей тварь. Волосы Лахджи очень светлые, цвета платины, но родившийся из них клубок быстро почернел от грязи и стал похож на онклоя, это жутковатое создание, что обитает в речках.

Оно питалось чем придется, но с особенной страстью охотилось за потерянными волосками и обрезками когтей Лахджи. Эта пища делала Волосню сильнее, крупнее и проворнее, а ее поведение усложнялось. Демонического гомункула манил, притягивал оригинал — Лахджа то и дело замечала ее где-то поблизости. Было непонятно, просто ли она стремится к «родителю» или желает его сожрать, но проверять никому не хотелось.

И вчера Волосню наконец-то удалось поймать. Но Дегатти не планировал давать ей имя. Он хотел просто сжечь это существо или продать Артуббе за звонкие орбы. Но Лахджа неожиданно воспротивилась, заявив, что это ее гомункул, и он ей так же дорог, как Паргорон Древнейшему, а Кошленнахтуму — его вонючие тахшуканы.

— Какие отвратительные аналогии, — сказал Майно. — Прекрати. Кстати, ты помнишь, какой сегодня день?

Лахджа задумалась. Хрустальный Волк, седьмой день второй луны весны. 1525 год по парифатскому летосчислению. Это не ее день рождения, и не Майно, и не Астрид… и не годовщина их свадьбы, и не какой-то значимый мистерийский праздник… или праздник?.. фестиваль Бриара?.. нет, он завтра начнется, в день Бумажного Волка… тогда что сегодня?..

— День рождения, — смилостивился Майно.

Так, все-таки день рождения… Кого-то из фамиллиаров?.. нет, они все отмечают в начале лета, одновременно со своим человеком… дяди Жробиса?.. тети Маврозии?.. председателя Локателли?.. Лахджа попыталась подсмотреть в памяти мужа, но тот резко захлопнулся и произнес:

— Нашей младшей дочери.

— Вероника, тебе сегодня годик! — обрадовалась Лахджа.

Она не почувствовала вины, что забыла. Год — это, конечно, дата знаменательная, но ребенок еще не осознает ее важности. Вероника даже не поняла, что ей говорит мама — она сосредоточенно тыкала вилкой в тефтельку, другой рукой удерживая ложку с кашей. Малышка уже уверенно ела самостоятельно, но упорно пыталась делать это сразу двумя приборами.

— Вероника, а у меня для тебя подарок, — сказал Дегатти, свысока глядя на жену.

Это оказались всего лишь пинетки, маленькие вязаные башмачки, и Вероника недоуменно на них воззрилась. Когда они оказались у нее на ногах, девочка подвигала ими и наморщила лоб.

— Так, погоди, — сказала Лахджа. — Ты их что, сам связал?..

— Нет! — возмутился Майно, торопливо закрывая одну из областей памяти.

У Лахджи возникло странное ощущение. Они словно ненадолго поменялись социальными моделями. Лахджа забыла о дне рождении дочери, а Майно связал пинетки.

Причем хорошенькие такие… даже завидно.

— Пф, — только и сказала Лахджа. — Вероника, смотри!

Она взялась за свой большой палец и начала его вытягивать. Тянуть, как канат, сматывать целую пальцевую бухту. Раскрутила его как лассо и кинула в окно. Вероника засмеялась, а Лахджа подумала, что все-таки надо сделать и нормальный подарок. Купить какую-нибудь игрушку, что ли…

— Слетаем в Валестру? — предложил муж. — Завтра как раз фестиваль Бриара, будет большая ярмарка…

— Надоели мне ваши волшебные игрушки. Ребенок поиграется разок — и все. А конструктор из кубиков вечен.

Лахджа задумалась. День Хрустального Волка… если она правильно помнит соотношение календарей, на Земле как раз Рождество. Плюс-минус пара дней.

Обычно она старалась приурочивать визиты к родителям именно к Рождеству. Но в прошлом году у нее на это