когда юноша с мальчиком перешагнули порог своего нового дома, успев прикупить по дороге пару вещей.

Оглянувшись по сторонам, Тан Цзэмин принюхался, подмечая приятный аромат от стоящих в вазе на столе белых лилий.

Главный зал пусть и был небольшим, зато выглядел опрятным и чистым.

Несколько разрисованных кушеток и кресел располагались вокруг стола на круглых ножках в форме лап тигра; на светлых стенах висели резные голубые гобелены, лишь один красный примостился над самым камином, который хоть и был большим, но все же чуть меньше, чем у Сяо Вэня.

Оббежав весь дом и заметив просторную кухню со всей необходимой утварью, Тан Цзэмин остался доволен.

Его спальня была по соседству с Лю Синем и такой же большой по размеру, с двухместной кроватью, тумбочками и скрытыми раздвижными шкафами. Лю Синь даже убрал жесткие нефритовые подушки, еще утром успев заменить их на пуховые.

– Тебе нравится? – спросил юноша, глядя, как мальчик носится по дому и заглядывает в каждый угол.

Тан Цзэмин, светясь от радости, обнял его за пояс и вскинул голову, глядя на него искрящимися глазами:

– Очень. Здесь так тихо и никто не ворчит.

– М-м, – кивнул Лю Синь, прикрывая на мгновение глаза и поглаживая мальчика по голове.

Затем довольно вдохнул приятный аромат, тоже подмечая непривычную тишину и спокойствие.

Он старался гнать из мыслей грустные глаза Сяо Вэня, убеждая себя, что так надо. В конце концов, они расстаются не навсегда.

Пока не навсегда.

И если этот переезд вызвал в них обоих настолько тяжелые эмоции, то что произойдет, когда через полгода Лю Синь и Тан Цзэмин навсегда покинут Яотин?

Им нужна была эта дистанция, чтобы начать постепенно отвыкать друг от друга и не позволять привязанности сковывать их еще сильнее.

Лю Синь часто раздумывал, каково же будет навсегда покидать всех этих людей? Он представил этот день, и невыносимая волна тоски тут же затопила его сердце.

Опустив глаза на Тан Цзэмина, он сморгнул слезы и постарался улыбнуться.

Так будет правильнее.

Лю Синь расставлял над зажженным камином драконьи фигурки, которые подарил ему Тан Цзэмин на прошлый Цисицзе, как вдруг вспомнил:

– Тебе уже тринадцать. Я пропустил твой день рождения и опоздал с подарком. Прости. – Он обернулся к мальчику.

Тан Цзэмин лежал на кушетке, глядя на него и улыбаясь. Ему было уютно, как никогда. Он всегда чувствовал себя так рядом с Лю Синем, живи они хоть в пещере, хоть под полуразрушенной крышей. Но сейчас, слушая тихий треск поленьев и вдыхая свежий запах цветов, мальчик ощущал себя особенно счастливым.

– Ты обещал, что однажды у нас будет свой дом, и вот он. Это лучший подарок для меня. – Взяв за руку подошедшего юношу, Тан Цзэмин усадил его на кушетку и положил голову ему на колени.

Перебирая волосы подопечного, Лю Синь уточнил:

– Я не купил его, а просто арендовал. Но однажды у нас будет свой дом. Обязательно.

Тан Цзэмин прикрыл глаза, урча от ласки:

– Пока и этого достаточно.

Большая зеленая черепаха боднула голень юноши, пытаясь залезть наверх.

Рано утром Лю Синь пришел к порогу дома Сяо Вэня.

Не успел он еще занести руку, чтобы постучать, как дверь внезапно распахнулась.

Сяо Вэнь со сверкающей улыбкой и шальными глазами посмотрел на юношу, после чего затащил внутрь.

– Ты голодный? Наверняка да, я приготовил завтрак!

Лю Синя усадили за стол, на котором горой возвышались его любимые блюда. Ни кусочка мяса или рыбы; Сяо Вэнь приготовил все исключительно из растительных продуктов.

Ван Цзянь и Пэй Сунлинь уныло жевали капусту.

Гу Юшэна и Цзина за столом не было.

Улыбнувшись, Лю Синь кивнул товарищам и принялся накладывать себе еду. И пусть он был уже сыт, ведь успел позавтракать рисовым отваром и булочкой на пару, обижать лекаря не хотелось.

Сяо Вэнь суетился вокруг него весь завтрак, подавая то еду, то питье, и в итоге юноша оказался единственным за столом, кто чувствовал себя виноватым.

Тан Цзэмин остался дома. По крайней мере, так думал Лю Синь.

Едва юноша скрылся, мальчик выскочил наружу и пошел в тренировочный павильон, где его уже ждали Гу Юшэн и Цзин.

Никто не стал расспрашивать Тан Цзэмина о его новом доме, а мальчик не собирался болтать.

– А где мечи? – оглянулся по сторонам Тан Цзэмин, не увидев стали.

Гу Юшэн, сидя на дощатом полу тренировочного поля рядом с Цзином, кивком указал на место перед собой.

Тан Цзэмин уселся, положив руки на раздвинутые колени, и всмотрелся в лица обоих наставников.

– Ближайшие три месяца ты не возьмешь в руки оружие, а будешь медитировать, – заявил Гу Юшэн.

Усмехнувшись, Цзин посмотрел на мальчика, недовольно поджавшего губы:

– Тренировки необходимо разбавлять. Ты же не хочешь отхватить сразу большой кусок, как Дун Чжунши, и получить искажение ци?

Тан Цзэмин перевел на него непонимающий взгляд:

– Большой кусок?

– В начале своего пути Дун Чжунши не был выдающимся заклинателем, но, чтобы овладеть большой мощью и силой, применял запрещенные техники и впитывал в себя духовные и энергетические камни наравне со снадобьями и отварами, чтобы усилить свое совершенствование, – пояснил Гу Юшэн. – Он проскочил несколько этапов и действительно стал сильнее, однако за все в этом мире необходимо платить. Возможности Дун Чжунши можно сравнить с высоким зданием, стоящим на одной колонне и трех спичках. Хоть уровень его совершенствования и высок, он нестабилен. Любое колыхание ветра может пошатнуть его. Если ты хочешь быть уверен в своих силах, постепенно строй здание из нерушимых камней, а не лепи его из дерьма и палок, как он. Сейчас ты на стадии закладки основ. Это твой фундамент, и его надо закрепить.

Понятливо кивнув, Тан Цзэмин глубоко вдохнул, слушая наставления по медитациям.

Лю Синь нарезал корень жэньшэня под определенным углом, чтобы добыть максимальное количество сока.

Сяо Вэнь перебирал листья диких лотосов, владельцы которых сейчас находились в небольшой комнате в пристройке.

Посмотрев на все это время молчавшего юношу, лекарь решился начать разговор:

– Я никому ранее не доверял приготовление снадобья Бедового льва. Я храню этот рецепт в строжайшем секрете, потому что он может помочь при искажении ци, но может и спровоцировать его, если изменить лишь один ингредиент или приготовить снадобье небрежно. Как думаешь, почему я делюсь столь ценными тайнами с тобой?

Не отрываясь от своего занятия, Лю Синь просто ответил:

– Не знаю.

Отложив листья, Сяо Вэнь сел за стол, наливая чай.

– Раньше я думал, что всегда смогу держать все свои формулы при себе, – продолжил он. – Но тринадцать лет назад кое-что изменилось. Я понял, что, если умру, все мои тайны канут в небытие вместе со мной. Множество людей хотели стать моими учениками, но ни одному из них я не доверял не то что снадобье Бедового льва, но даже простого отвара от сыпи. – Сяо Вэнь посмотрел на Лю Синя, который отложил наконец нож и повернулся к нему. – Я открылся тебе не потому, что у меня нет выбора, а потому, что мой выбор – это ты, Лю Синь. Я верю тебе и в тебя.

– Почему? – спросил юноша, чувствуя, как сердце сбивается с ритма.

– Я чувствую некоторое родство с тобой, – опустил глаза лекарь. – И не хочу, чтобы ты злился на меня и отдалялся. – Он хотел сказать еще многое, но в итоге просто выдохнул: – Прости меня.

Лю Синь замолчал, сглатывая тяжелый ком в горле. Отпив чай из протянутой чаши, он сказал:

– Я прощаю тебя, Вэнь-гэ. Но ты должен понять, что я не домашнее животное.

Долгое время они молчали, каждый раздумывая о своем.

Наконец Сяо Вэнь понимающе кивнул и достал с тайного стеллажа три трактата, написанные лично им.

– То снадобье Бедового льва… оно было для императора, – прямо посмотрел на юношу лекарь.

Лю Синь искренне удивился:

– Он тоже болен искажением ци?

Взяв чашу из рук Лю Синя, Сяо Вэнь вновь наполнил ее, заметно нервничая.

– Да, Лю Синь. Он на раннем этапе. В молодости от него требовали слишком многого. Он был совсем юн, когда его возвели на престол после смерти отца. Не каждый с таким справится. Все внимание империи было