class="p1">– А ну стой спокойно! – Переведя взгляд на Тан Цзэмина, он сказал: – Ты должен тренировать своего коня, а не только носиться с ним, как с игрушкой.

Мальчик не обратил на мужчину никакого внимания, расчесывая пальцами черную гриву. Пока ифу не делал никаких замечаний касаемо воспитания Игуя, Тан Цзэмин не собирался никого слушать. Это был его конь. Пусть тот и отличался диким и беспокойным нравом, зато всегда слушался мальчика с полуслова, так что он не видел никаких причин его осаживать.

Тан Цзэмин посмотрел на улыбающегося Лю Синя и перевел взгляд обратно на коня.

Игуй, надменно фыркнув в сторону Гу Юшэна, накрыл шеей макушку Тан Цзэмина.

Они пробыли на постоялом дворе пару дней, приходя в себя и отдыхая. Лекарства, раздобытые в деревне, помогли Ван Цзяню более-менее набраться сил. Он уже не валялся в обморочном состоянии большую часть времени. И поскольку теперь они могли питаться нормальной горячей едой, то не отказывали себе в удовольствии подкрепиться.

Ван Цзянь на второй вечер даже потянулся к чарке с вином, сидя в общем зале в кругу спутников.

Пэй Сунлинь тут же пресек эту попытку:

– Тебе нельзя вино. Вот, выпей горячего чаю. – Поставив перед раненым чашку дымящегося отвара, северянин сложил руки на груди.

Ван Цзянь прищурился, поворчал, но уткнулся в чай.

Лю Синь усмехнулся, подкладывая себе рис и видя, как Тан Цзэмин уплетает рубленую говядину в сладком кунжутном соусе, как обычно откидывая перья лука.

Голод и Север наконец остались позади.

Выкупив у постоялого двора еще одного коня, компания отправилась в путь, конечной целью которого был Яотин.

Еще подъезжая к пригорку, они не увидели привычных огней и не услышали шума, который во всегда оживленном городе, пестрящем яркими красками, не утихал даже ночью.

Ступая по белым камням мостовой, Лю Синь подметил у ворот вдвое больше стражников, чем обычно.

– Ну, город стоит – это уже можно считать добрым знаком, – тихо сказал Сяо Вэнь.

Подъехав к воротам с двумя башнями, путники оглянулись и увидели, что с высоких стен на них направлены луки.

– Вход в Яотин разрешен только с дозволения нашей главы. Кто вы такие и зачем пришли?

Сяо Вэнь подвел коня ближе.

– Я живу в этом городе и служу лекарем под протекцией купеческой гильдии. Два месяца назад мы со спутниками выехали за стены по поручению господина Дуна. Вот приказ. – Достав из мешочка табличку, он протянул ее подошедшему стражнику.

Поднеся факел к табличке, солдат с минуту всматривался в нее, после чего перевел взгляд на Сяо Вэня.

– Господина Дуна, да? – Усмехнувшись, он подал знак рукой. – Открыть ворота!

Тяжелые створки со скрипом отворились, являя путникам призрачный город, в который превратился Яотин за эти дни.

На улицах не было видно ни людей, ни тени их пребывания.

Даже собаки не лаяли.

Лавки были наглухо закрыты, как и ставни на окнах домов.

По улице перекатывалась разворошенная солома из опустевшей конюшни, где приезжие обычно оставляли лошадей.

Казалось, город вымер и людей в нем больше не было.

Подъехав к доске объявлений, Лю Синь вслух прочел:

– Для всех горожан объявлен комендантский час с девяти вечера до пяти утра.

Развернувшись к спутникам, юноша вскинул бровь:

– Ну и что это значит?

Сяо Вэнь кивнул вперед.

Там, на холме, возвышаясь над городом, сияла яркими красками резиденция Дун Чжунши.

Прислушавшись, даже отсюда можно было различить тягучие звуки мелодий и грохот фейерверков.

Казалось, вся жизнь теперь сосредоточилась в сердце Яотина, тогда как остальное его тело было истощено и мертво.

Лю Синь разглядел блеск стальных копий стражников и стрелометы, ограждающие путь к резиденции.

Когда они уезжали, все вооруженные силы Яотина стояли за пределами города. Как так получилось, что теперь под защитой остался только Дун Чжунши?

Когда они подъехали к жилищу лекаря и спешились, то увидели на той же улице несколько разграбленных домов. Дом Сяо Вэня не пострадал, поскольку был окружен мощными защитными заклинаниями, что никому не давали проникнуть внутрь. Злоумышленники даже окна камнями разбить не смогли.

Зайдя в дом, путешественники увидели пустой стол и записку, на которой аккуратной каллиграфией Ма Цайтянь было выведено:

«Лю Синь, ты знаешь, где мы».

В углу рукой Ма Жуши был нарисован улыбающийся кривоватый зверек с чаркой.

Глава 47. Треск поленьев и запах цветов

Убедившись, что жилище в порядке, Сяо Вэнь снял плащ.

Через несколько мгновений по крыше что-то застучало, и внутрь влетел Байлинь.

Клекоча, он взбудораженно скакал вокруг Лю Синя и Сяо Вэня, пока лекарь не похлопал по столу. Птица мигом вскочила туда и подняла лапу, к которой был привязан мешочек.

– Прости, мы задержались, – погладил его по макушке Сяо Вэнь.

Байлинь полтора месяца назад вернулся с запада, куда летал по поручению лекаря за редкими ингредиентами для создания Бедового льва. Все дни после он присматривал за домом, отгоняя пришлых и заклевывая их до полусмерти.

– Сколько времени потребуется для создания снадобья? – спросил Лю Синь.

Сяо Вэнь начал первые необходимые приготовления еще в пути. Посмотрев на юношу, он ответил:

– Несколько дней.

Кивнув, Лю Синь повернулся к Тан Цзэмину:

– Уже поздно, отправляйся к себе в комнату.

Увидев, что все мужчины тоже собираются расходиться, Лю Синь вновь накинул на плечи плащ и направился к порогу.

Переполошившийся Сяо Вэнь поспешил остановить его:

– Куда ты?

– В единственное место, которому комендантский час не писан.

– Я пойду с тобой!

– Если у тебя есть силы, то лучше займись приготовлением снадобья, – с этими словами юноша вышел за дверь.

Таверна «Хмельной соболь» кипела жизнью.

Звуки драки, выкрики и пьяная брань были слышны еще на соседней улице.

Шуя Ганъюн нашелся быстро: как раз вышвыривал парочку зарвавшихся посетителей.

Еще удивительнее было видеть рядом с ним отца Сы Мянь. Сурово сложив руки на груди, он одним своим видом утихомирил буянов, когда те подскочили с земли, собираясь кинуться обратно.

Оценив картину, Лю Синь негромко произнес:

– Юн.

Шуя Ганъюн тут же обернулся. В его глазах плескалось облегчение и остатки не успевшей остыть злости.

Проведя рукой по усталому лицу, он выдохнул, подошел к Лю Синю, прижал его к себе и похлопал по плечу:

– Я уж думал, ты сдох в тех горах.

– Ну… почти усмехнулся Лю Синь, отвечая тем же.

Пройдя внутрь, юноша попал в хаос из гвалта, разлитого вина и яростных выкриков спорящих друг с другом людей. Здесь были и владельцы лавок, и известные в городе мастера, и даже стражники с копьями, которые и не думали утихомиривать людей, а вступали с ними в перепалки и поддерживали разные стороны. С первого взгляда становилось очевидно: все разобщены, и каждый отстаивал свою позицию. Лю Синь, следуя за Шуя Ганъюном, быстро прошел на второй этаж. Господин Сы же остался внизу, чтобы присматривать за таверной.

Наверху Лю Синь встретился с Го Тайцюном, Сы Мянь, Ма Цайтянь и Ма Жуши. Девочка уже спала за ширмой, поэтому все понизили голос, обойдясь без радостных криков.

Обменявшись приветствиями, Лю Синь попросил скорее рассказать ему, что произошло в городе за последние два месяца.

– Дун Чжунши съехал с катушек спустя несколько дней после вашего отъезда, – начал Шуя Ганъюн, отпив вина. – Мы все вначале считали его безумцем, когда он начал оборонять город. Искажение ци, да? Нам казалось, это лишь паранойя, никто не придавал происходящему большого значения. Однако уже через неделю на Яотин и в самом деле начали нападать, прознав, что глава не в себе и неспособен отдавать приказы. Сброд со всей империи потянулся в вольные города, и, поскольку основные силы были стянуты на защиту Яотина, три из них пали. Они полностью разорены и разграблены. – Переведя дыхание и подлив всем вина, он продолжил: – Некоторые видят за нападениями руку императора, но как по мне, просто кучка бесчинников решила поживиться нажитым, и не более. Многие торговцы разорены. Дом господина Сы подвергся нападениям, как и вся рыбная улица. От нее практически ничего не осталось.

Лю Синь перевел взгляд на хмурых и подавленных Сы Мянь и Го Тайцюна, которым пришлось бежать