из собственного дома. Отношения Шуя Ганъюна и Го Тайцюна за эти дни тоже претерпели большие изменения: они больше не грызлись по любому поводу, да и Шуя Ганъюн поубавил пыл, видя, в каком состоянии его друзья.

Ма Цайтянь обвела всех взглядом и подхватила рассказ:

– Стражники разделились. Дун Чжунши, видя, что город может не выстоять, созвал все копья к своей резиденции, решив бросить народ. Часть копьеносцев не согласилась с этим решением, за что и была изгнана из гильдии. Сейчас они не более чем простолюдины, вынужденные взять защиту города в свои руки. Им помогают как могут, но что такое плошка еды пару раз в день, когда ранее они были элитой Яотина? – Потерянно покачав головой, она продолжила: – Народ сейчас хочет атаковать резиденцию и убить Дун Чжунши, некоторые не согласны с этим. Набеги пришлых прекратились полмесяца назад, когда они поняли, что люди Яотина просто так не отступят, и сейчас все здесь как черепахи в банке. Ни въехать, ни выехать из города практически невозможно. Тот, кто мог, сбежал в первые дни, но теперь им попросту некуда возвращаться – все нажитое осталось без защиты и было разграблено. Ремесленники сейчас изо всех сил защищают свои дома.

Лю Синь задумался, а потом сказал:

– Я слышал о какой-то главе. Стражники при въезде в город упомянули ее.

Го Тайцюн кивнул.

– Сейчас стражников на стороне города возглавляет На Жуин – младшая сестра На Сюин и ее первый заместитель. Как видишь, даже некоторые семьи теперь разделены, – горько усмехнулся он, переплетая пальцы с Сы Мянь.

– Это она ввела комендантский час?

– Да, так можно хоть по ночам утихомиривать народ и остановить нападения друг на друга. Чтобы знать ситуацию в городе, она позволила таверне Юна работать ночью, но только им. Ты можешь найти ее внизу. Она всегда сидит за дальним столом со своими помощниками, – пояснила Ма Цайтянь.

Отпив вина, Лю Синь сказал:

– Лекарь Сяо в ближайшие дни создаст снадобье, которое поможет Дун Чжунши. Полагаю, положение скоро наладится.

Все переглянулись. Наконец Шуя Ганъюн сказал:

– Не все так просто. Говорят, в резиденцию Дун Чжунши недавно прибыла судья гильдии. Что именно она тут делает, никто пока не знает, однако само по себе появление такой значимой особы в Яотине не сулит ничего хорошего.

Го Тайцюн фыркнул:

– Дун Чжунши не самый лучший правитель, но, если гильдия решит сместить его с поста, может прийти кто и похуже. Говорят, в одном из вольных городов, в том, что в те дни пал самым первым, глава мог отобрать из горожан любую девственницу и забрать ее в свой гарем. Таковы правила того города. И если к власти придет кто-то вроде него, Яотин обречен.

Лю Синь с мрачно светящимися глазами повернулся к Ма Цайтянь:

– Как там поживают жены господина Дуна?

Он пробыл в «Хмельном соболе» до рассвета. Спускаясь вниз, юноша вскользь глянул на пьяное сборище людей, которые теперь лениво перебрасывались оскорблениями. Посмотрев на дальние столы в углу, он подметил четырех человек в обычной одежде. Женщина в глубоком капюшоне сидела спиной к прочим посетителям, так за всю ночь и не притронувшись к стоящему перед ней вину.

Поправив висящий на поясе меч, Лю Синь вышел из таверны, сразу же направляясь на улицу Инхуа.

Город и впрямь претерпел изменения не в лучшую сторону: количество лавок, как и кузниц, значительно уменьшилось. Лишь те, у кого хватало денег на оплату стражникам, не боялись вести торговлю в это смутное время. Разорившиеся мастера и купцы иногда совершали набеги на более везучих товарищей, не желая прозябать в безденежье и голоде, а тем ничего не оставалось, кроме как защищаться.

Улица Инхуа пострадала меньше всех. Она располагалась почти в центре города, и пришлым к ней было не подобраться. К тому же именно здесь сейчас обосновались городские стражники. Никто бы не осмелился сунуться сюда с грабежами.

Лю Синь не раз бывал здесь: и когда в первые дни пребывания в Яотине носился по поручениям, и когда доставлял снадобья людям, которые сами за ними прийти не могли.

Найдя поместье сыхэюань[49] меж множества высоких построек в удалении от таверн и курильниц, он прошел через лунные ворота, окинув взглядом чистый двор с яблонями и небольшим ручейком с мостом посередине. Тряхнув головой, чтобы прогнать последние сомнения, Лю Синь постучал в красную дверь.

Через некоторое время в дверном проеме появился седовласый старик лет семидесяти. Узнав Лю Синя, он по-доброму улыбнулся, приглашая гостя в дом.

Тан Цзэмин проснулся затемно и тут же вынырнул из своей комнаты, чтобы приготовить завтрак.

Расставив тарелки на стол, он уселся, поглаживая невесть откуда выползшую большую зеленую черепаху. Рептилия пожевывала росток фасоли, который выудила из большого мешка, что оставила для нее Ма Цайтянь, и мирно лежала на коленях мальчика.

Вскоре к завтраку собрались все обитатели дома.

– А где Лю Синь? – хором спросили Ван Цзянь с Сяо Вэнем.

Мальчик нахмурился, ссадил черепаху и пошел в комнату юноши, раздумывая, что ифу и впрямь сегодня припозднился.

Не найдя его там, Тан Цзэмин выбежал обратно в зал.

Переглянувшиеся мужчины вмиг встали и уже сделали шаг к двери, когда та вдруг открылась и на пороге появился удивленный таким приветствием Лю Синь.

Большая черепаха, завидев юношу, раскрыла рот, выронив фасоль, и быстро засеменила к нему по полу. Подняв ее, юноша улыбнулся, чувствуя, как та радостно трется о его щеку, словно кошка.

Ненадолго скрывшись в своей комнате, Лю Синь снова вышел в общий зал.

Поведав за завтраком о том, что узнал, он увидел на лицах друзей разнообразные эмоции: от хмурого безразличия Гу Юшэна до явной взволнованности Сяо Вэня.

– Честно говоря, я думал, что будет намного хуже, – покачал головой лекарь. – Завтра мы можем приступать к изготовлению снадобья. Ночью я сделал вытяжку, ей нужно время, чтобы настояться. – Закинув в рот пару вишен, он почесал нос. – Сегодня я схожу за остальными ингредиентами.

Кивнув, Лю Синь погладил черепаху по голове и повернулся к Тан Цзэмину:

– Иди в комнату и собери все свои вещи.

Мальчик перевел на него удивленный взгляд, но, не сказав ни слова против, тут же вышел из-за стола.

Лю Синь, почувствовав повисшую над столом гнетущую атмосферу, опустил глаза на черепаху, играясь с ней.

Сяо Вэнь прокашлялся и мягко спросил:

– Лю Синь, что это значит?

Отпив теплого ароматного чая, Лю Синь ответил:

– Мы с Цзэмином съезжаем.

Сяо Вэнь взволнованно вскочил с места.

– Куда это? Зачем?

– Почему? – спросил нахмурившийся Цзин.

Ван Цзянь и Пэй Сунлинь переглянулись и встали. Гу Юшэн подлил себе чай и отпил, ни на кого не глядя.

Лю Синь тоже встал, оправляя подол халата.

– Вы действительно не понимаете? – Вскинув брови, он посмотрел на троих мужчин.

– Лю Синь, ты не можешь уйти! – вскинулся Сяо Вэнь, но тут же был остановлен мрачным взглядом Лю Синя.

– Или что, Вэнь-гэ? – вмиг потяжелевшим голосом спросил юноша. – Вырубишь меня, как тогда? Снова запрешь и накачаешь успокоительным?

Ван Цзянь стиснул зубы и уставился на Сяо Вэня, пытаясь понять, не послышалось ли ему.

Лекарь сглотнул и быстро заморгал. Он несколько секунд искал что сказать и в конце концов ступил вперед, стискивая кулаки:

– В городе сейчас беспорядки! Куда ты пойдешь?!

– Я уже нашел дом. Не беспокойся, он достаточно защищен, мне не придется волноваться о безопасности. – Видя покрасневшие глаза лекаря, который изо всех сил пытался утихомирить бушующие эмоции, Лю Синь заставил себя ожесточить сердце. Переведя дух, он сказал: – Если ты не против, я бы продолжил работать на тебя, но жить под одной крышей нам нет необходимости.

Сяо Вэнь заторможенно кивнул. С надеждой и тревогой глядя на юношу, он попросил:

– Не у…

– Пусть идет, – вмешался Гу Юшэн, со стуком опуская чашу чая на стол и прерывая бормотания лекаря.

Все старшие мужчины обернулись к нему. Все так же смотря перед собой, Гу Юшэн продолжил:

– Если хочет уйти, пусть уходит.

Заслышав торопливые шаги Тан Цзэмина, Лю Синь развернулся к двери, подхватывая на руки большую черепаху.

– Оставшиеся ингредиенты для снадобья я принесу завтра утром.

Когда Лю Синь закрыл за собой дверь, Сяо Вэнь смахнул со стола всю посуду, яростным взглядом впиваясь в Гу Юшэна.

Вечер уже опускался на город,