даже он про это знает, почему Ингвар-то не в курсе? Не потому ли, что ты сама решила не говорить, оставив все, как есть?

— Да ничего я не решила, — некромансерка снова почувствовала, как злые слезы наполняют глаза. — Я просто забыла сказать! А он… Он мог бы сам прийти, первым сделать шаг! Как настоящий мужик!

— Как настоящий мужик, значит, — нехорошо хмыкнула валькирия. — Кузнец — к графской дочери. Ниенка, ты же веришь, что я тебе друг и желаю только добра?

— Верю, — буркнула некромансерка, прикрывая болевшие от яркого света глаза. — Но какое это имеет значение в…

Крепкий подзатыльник сбил ее на полуслове.

— Ай! — взвизгнула Ниенна, запоздало отшатываясь. — Зачем?!

От злости слезы мигом высохли. Она даже вскочила бы на ноги, если бы не боялась упасть.

— А затем, что надо твой испорченный идиотскими дамскими книжонками разум на место возвернуть! — повысила голос валькирия. — Ниенка, вот я люблю тебя, как сестру, ты ж знаешь. Но иногда так и хочется в лоб треснуть от души! Ну-ка, давай, вспоминай лекции по государственному праву с первого курса! Чего у нас там положено простому жителю государства за соблазнение невинной аристократки?

— Не помню я, — сердито поджала губы некромансерка. — Я тогда болела после схватки с Тридамат.

— Зато я помню. Он тебя силой взял или по взаимному согласию?

— Герда, ты умом тронулась, такие вопросы задавать?! Да как ты могла подумать, что…

— Не верещи. Я всего лишь напомнила, о чем тебя будут спрашивать потом на суде. Ну, раз по согласию… Хрен ему на прилюдном колесовании отрежут уже после сломанных рук и ног, а не до.

— Ох, Милосердная Мать, да что ты болтаешь такое? — оторопела Ниенна.

— А это я тебе, дурехе, объясняю, почему он за три недели ни записки, ни привета не передал. Любовь любовью, а сдохнуть из-за нее в муках нормальных людей как-то не особенно тянет. По законам государства, в котором мы живем, его письмишко к тебе может обернуться позорной прилюдной казнью, после которой дети станут сиротами окончательно. А младшего братца от нового приступа безумия не вылечит и Всеблагой Левий.

Ниенна уронила лицо в ладони. От стыда и горечи кружилась голова. Неужели она и впрямь такая дура?..

— Что же делать теперь?

— Ну-ну, не реви. Магни считает, что тебе надо с Ингваром поговорить. Да-да, он очень горячо высказался по поводу всей этой ситуации, хотя уж его мнения точно никто не спрашивал. Часть монолога, где повествуется о смазливых девицах с каменным сердцем, которые сами не знают, чего хотят, я опущу, пожалуй. Но не думай о нашем старике плохого. Магни впервые за долгое время видит настолько старательного и рукастого мужика, и очень хочет, чтобы тот остался в его цехах на долгое время. Но для этого в столице его должно удержать еще что-то, кроме службы. А красивые женщины замечательно помогают молодым мастерам закрепиться на новом месте. Но я бы не советовала сразу бежать к нему.

Валькирия присела рядом с подругой, погладила ее по плечу и прямо спросила.

— Ты его любишь?

— Не знаю, — шмыгнула носом Ниенна. — Но мне без него плохо.

— Вот этого я и боялась.

Герда чуть подумала, собираясь с мыслями.

— Мы когда весной в дорогу тронулись, я все размышляла, каким он будет, твой мужик с огненным сердцем, если мы его найдем. Воображение рисовало все на свете, от героя, что одним махом семерых побивахом, до злодея, способного испепелить целый город за одну ночь, как делали на заре времен драконы. Я и думала, что в любом случае будет у тебя богатырь с серьезным даром, и вам придется друг к другу притираться.

А дальше валькирия рассмеялась.

— Но я никогда не думала, что найдем мы не богатыря, а… ну, считай, что вдовца с двумя детьми. Такого мне бы и в хмельном угаре в разум не пришло. И ладно бы только сорванцы! Он дважды сирота, в детстве едва не поимел проблем с законом, а последние три с половиной года долго скрывался от убийц приемных родителей, защищая при этом малышню. И даже не оплакал собственную потерю, потому что семью кормить надо и страдать некогда. Вряд ли у нас в академии есть хоть кто-то из адептов с такими же тяжелыми ранами на душе. И потому я тебя спрашиваю — готова ли ты делить эту ношу с ним пополам, пока он не оправится? Ведь могут пройти годы. Нравится ли тебе Ингвар Хенрик не как носитель огненного дара, что тебя питает, а как парень, который служил кольчужным мастером, а теперь в цехах у Магни клепает красивые букеты для девиц? Который воспитывает чужих, по сути, детей, как родной отец? Потому что, если нет — лучше оставь его в покое. Он достоин самой лучшей судьбы, где дом, семья, крепкий тыл и остальное милое мещанскому сердцу счастье. Боль от потери однажды утихнет, или же он с ней смирится. А мы найдем кого-то другого из огненных. Потому что «мне без него плохо» — это ответ капризной инфантильной девицы, потерявшей любимую игрушку, сама же понимаешь.

Ниенна обдумала сказанные подругой слова. Затем протянула руку к стоящему на тумбочке стакану воды, осушила его до дна, перевела дух и торопливо объявила во всеуслышание, пока страх не заставил сдать назад.

— К лешему новые поиски. Не хочу я другого. Мне плохо без Ингвара не потому, что он носитель драконьей магии, которая меня лечит, как и пророчил оркский шаман. А потому что лучше него нет никого на всем свете. И за Кромкой — тоже нет. И не вздумай над моими словами ржать, обижусь!

И тогда Герда крепко-крепко ее обняла.

— Эх, ты, птичка моя восторженная. Надеюсь, ты понимаешь, что с ним у вас не будет отношений, как в книжках? Он не пойдет общипывать ночью клумбу на площади у дворца, как Червонский-младший иногда делает, и не полезет украдкой в окно, чтобы подарить цветы, потому что вдруг приспичило — а просто купит их на рынке и потихоньку поставит в вазу. Не станет после свидания провожать тебя ночью через подворотню, называя это романтикой, а просто и скучно вызовет экипаж, что повезет тебя домой только по освещенным центральным улицам. И главное — если, не дай боги, на вас нападут в скором времени очередные разбойники или кровососы, он в первую очередь будет защищать Хеленку с Ванькой-Йоханом. Не тебя. Подобные жертвы только в бабских сказочках красиво выглядят. В жизни же…

— Не надо меня защищать