Расследование кражи нефти в индейской резервации в Оклахоме, проведенное Сенатом США в 1989 г., стало неожиданностью для Чарльза Коха Чарльз Кох извлек уроки из этого случая. В 2009 г. ситуация была совершенно иной. Еще в 1998 г. Koch Industries тратила на лоббистов в Вашингтоне всего $200 000 в год. К 2005 г. Кох тратил

$2,19 млн. Когда демократы возглавили Конгресс в 2006 г., расходы взлетели до $3,97 млн в 2006 г., а затем до $5,1 млн в 2007 г. Перспектива президентства Обамы еще больше увеличила эти расходы. В 2008 г. Koch Industries тратила на лоббирование $20 млн. В расходы на лоббирование Кох добавил пожертвования на предвыборную кампанию. В 1998 г. комитет Koch Industries по политическим инициативам потратил чуть более $800 000. В 2006 г. он потратил $2 млн. В 2008 г. он потратил $2,6 млн.

Даже такие расходы не были близки к тому, чтобы охватить размер политической машины Чарльза Коха

По крайней мере с 1974 г. Чарльз Кох мечтал о машине политического влияния, которая была бы многогранной, включала аналитические центры, исследовательские институты, отраслевые торговые ассоциации и ряд благотворительных организаций, которые поддерживали бы ее финансово. И сейчас такая машина стала реальностью.

Аналитические центры и академические программы финансировались через такие некоммерческие организации, как Благотворительный фонд Чарльза Г. Коха и Благотворительный фонд Клода Р. Ламба. В одном только 2008 г. в виде грантов и пожертвований фондом Чарльза Коха было выделено $8,39 млн, а фондом Ламба — $2,56 млн. Эти гранты были предназначены консервативным специалистам и оплачивали якобы независимые политические отчеты, публикуемые вашингтонскими аналитическими центрами. Годовой доход либертарианского аналитического центра Института Катона, одним из основателей которого был Чарльз Кох, финансирующий центр до сих пор, составлял в 2008 г. $23,7 млн, в то время как в 2001 г. эта сумма равнялась $17,6 млн.

В более поздние годы эта политическая структура стала известна под названием «Кох-Топус», поскольку казалось, что у нее было множество щупалец и каждое держалось за рычаг формирования политики. Такое название придало политическому аппарату Коха ощущение непобедимости, как будто это был неуязвимый гигант, с помощью которого Чарльз и Дэвид Кохи могут подкупать политиков, определять политический курс и заставлять федеральное правительство действовать в соответствии с их желаниями. Этот аппарат не признавал главной правды о рынке влияния в Вашингтоне: не существует четкой зависимости между количеством потраченных денег и получением того, чего вы хотите. Рынок влияния и политических решений был более туманным и сложным, чем любой другой рынок, на котором осуществляла деятельность Koch Industries.

Той ночью у себя дома в Уичито Чарльз Кох объяснил, что намерен завоевать этот рынок, как Koch Industries завоевала другие. На кону было выживание компании.

В тот самый момент больше всего проблем для Koch Industries приносила небольшая группа самоотверженных либеральных работников Конгресса, проводивших долгие часы в темном подвальном офисе в Вашингтоне. Эти люди потратили годы на то, чтобы написать 1000-страничный закон о контроле за выбросами парниковых газов. Им недоплачивали, они перерабатывали, однако это были идеалисты. Одним из них был трудоголик Джонатан Филлипс. В то время Филлипс не много знал о Чарльзе Кохе.

Это объясняет, почему он все еще был оптимистично настроен относительно того, что история была на его стороне.

В другой вселенной Джонатан Филлипс мог бы оказаться сотрудником Koch Industries Он подходил под шаблоны компании. Он был предприимчив, идеалистичен и полон духа Среднего Запада. В 2000 г., когда он стал достаточно взрослым, чтобы пойти на выборы, первым президентом, за которого он голосовал, был Джордж Буш — младший. Как и многие сотрудники Коха, он был спортивным и следил за собой. У Филлипса были короткие светлые волосы, а когда он говорил, его голубые глаза светились абсолютной искренностью.

Филлипс мог бы стать вполне уважаемым консерватором, если бы не служил в Корпусе мира, из-за которого ему пришлось покинуть уютные кварталы пригорода Чикаго и перебраться в палатку в Монголии. Он получил более широкое представление о мире и роли Америки в нем. Он жил в условиях крайней нищеты, и у него образовались своеобразные взгляды на капитализм.

Находясь за границей, он наблюдал за тем, как Джордж Буш начал вторжение в Ирак, которое было катастрофическим со стратегической и моральной точки зрения. Филлипс вернулся домой из Корпуса мира и попытался понять, как он может помочь улучшить этот мир. Он поступил в Школу управления им. Джона Кеннеди в Гарварде и после окончания учебы получил работу на Капитолийском холме в качестве сотрудника Конгресса в Палате представителей.

Так Филлипс оказался в центре процесса пересмотра энергетической системы Америки.

Зимой 2009 г. Филлипс работал в офисном здании Лонгворт Хаус, небоскребе недалеко от Капитолия США.

Внутри Лонгворт Хаус были суровые и холодные облицованные мрамором коридоры со сводчатыми потолками. Каждое утро Филлипс проходил по этим величественным коридорам к лестнице, которая вела его в подвальные помещения. Внизу были цементные гладкие полы, на потолке виднелись открытые воздуховоды, трубы и вентиляционные отверстия. Филлипс подходил к дверям, которые выглядели так, будто за ними находились подсобные помещения. Это была штаб-квартира Специального комитета по энергетической независимости и глобальному потеплению.

Комитет по глобальному потеплению был сформирован в 2007 г. Это стало одной из первых официальных инициатив Нэнси Пелоси после того, как она стала спикером Палаты представителей. Создание специального комитета звучит буднично, но на самом деле это было решительной акцией неповиновения, по крайней мере, в Конгрессе. Чтобы понимать, почему это было так, нужно понимать структуру Конгресса.

Обычно думают, что Палата представителей США — это единая организация, состоящая из 435 членов, которые предлагают законы, а затем голосуют по ним. На самом деле Палата представителей — это несколько более мелких руководящих органов, называемых комитетами, каждый из которых имеет собственные полномочия. Например, существует комитет, который пишет законы о налогообложении, другой комитет занимается разработкой законов об охране окружающей среды. В каждом комитете есть председатель, который выступает в качестве генерального директора. Законопроекты в Палате представителей пишутся сотрудниками комитета, затем утверждаются путем голосования его членов. Такая структура дает огромные полномочия председателям комитетов, и это объясняет, почему любой законопроект об ограничении выбросов парниковых газов никогда не имел шансов на принятие.

Органом, который наблюдал за изменением климата, был Комитет Палаты представителей по энергетике и торговле, который в 2007 г. возглавлял демократ из Мичигана Джон Дингелл — младший. Дингелл занимал позицию председателя комитета, или высшее положение демократа, в органе с 1981 г., и он не одобрял ни одного законопроекта, который мог бы ограничить выбросы углекислого газа. Дингелл был не просто близок с детройтскими автопроизводителями в своем родном штате, он был одним из них, поскольку владел акциями в автомобильной индустрии более чем на $500 000.