– Кто знает?

– Конечно же, ты. Ведь это ты ими манипулируешь.

Джаннула рассмеялась:

– В этом и красота – я искренне не знаю. Возможно, Джозеф будет сидеть сложа руки и наблюдать за происходящим. Возможно, на него нападут гореддийские и нинийские рыцари, которых он силой привлек на свою сторону. Будет интересно, правда? И это ты еще не видела Старый Ард. Небо нальется огнем. – Она подняла острый подбородок, подставив лицо ветру, будто позировала для портрета. – Конечно, драконов могло бы быть и больше, но треть сил Старого Арда отправилась обратно в Кераму, чтобы перехватить Комонота.

Эта новость была для меня словно пощечиной. Я считала себя скептиком, единственным человеком, кто видит истинную сущность Джаннулы, но я поверила ей, когда она сказала, что не служит Старому Арду.

Она холодно смотрела на меня.

– Да ладно, не расстраивайся ты так. У Комонота есть шанс. Он захватил четыре лаборатории, набирая обороты и находя все новых союзников; он склонил на свою сторону окраинные поселения, к тому же каждый квиг в Танамуте отныне его друг. – Произнося слово «квиг», она сморщила нос, как будто почувствовала неприятный запах. – По крайней мере, так было, когда мы получали от него вести в последний раз. Единственное средство связи с ним, которое было у королевы, таинственным образом сломалось.

Я подозревала, что ничего таинственного в этом происшествии не было – по крайней мере для Джаннулы.

– В общем, было бы нечестно, если бы он вошел в столицу, не встретив сопротивления, – сказала она. – Тогда никто бы не умер. И мир мог бы воцариться раньше, чем я этого захочу.

– Ты подстраиваешь все обстоятельства этой войны под себя, – прохрипела я. – Ты придумала идеологию драконьей чистоты, чтобы они захотели сами себя принести в жертву.

– В ней нет ничего нового. – Ветер вздымал ее короткие каштановые волосы так, что они стояли дыбом. – Ее просто нужно было доработать, чтобы они охотно шли на гибель. В конце концов, настоящий дракон не должен заботиться о смерти. Забота – это эмоция; а эмоции – удел прогнившего человечества. Дракон, испытывающий заботу, – уже не дракон.

– А вот тебя-то ничего не заботит, – проговорила я. – Меня все это время терзала вина, что я оставила тебя им. Я так сочувствовала тебе и так раскаивалась. А ты просто желаешь смерти драконам!

– Не только драконам, – сказала она, смерив меня острым, как алмаз, взглядом. – Люди ничем не лучше. Мать оставила мне воспоминание о моем отце-человеке и моем ожесточенном зачатии. Она хотела, чтобы я поняла человеческую природу. Она была студенткой с разрешением не носить колокольчик, которая возвращалась ночью домой. Он был насильником. В детстве эта сцена снилась мне в кошмарах, но теперь я побывала в том переулке и поняла, как глупо поступила моя мать. Она могла убить его на месте, наплевав на этот несчастный мирный договор. Он был чудовищем – она была чудовищем не в достаточной мере.

– Мне очень жаль, – сказала я полушепотом, как будто мое сочувствие могло что-то изменить.

Джаннула фыркнула:

– Мы святые, Серафина. Мы вправе решать, кому предстоит умереть. У нас есть право передвигать фигуры на шахматной доске истории. – Она жестом показала, как сталкиваются между собой два камня – или два черепа. – Мы можем ломать этот мир, как захотим.

Ее лицо стало похожим на маску.

– Это моя война. Все стороны уничтожат друг друга, и останется только наша сторона. Мы будем управлять выжившими справедливо и милосердно и наконец обретем свободу. Я повелеваю, чтобы было так.

До нас добралась первая волна лоялистов – они уже кричали над нашими головами. Джаннула усмехнулась и потянулась за рукой дамы Окры над дергающимся телом Ингара. А потом она откинула голову назад, и ее сила заструилась по цепи. Я не видела свет, который они создавали, но в этом не было необходимости.

С неба начали падать драконы.

Все это время я так рьяно противилась мысли об убийстве Джаннулы, но теперь это казалось мне верхом наивности. В порыве отчаяния я бросилась на нее, надеясь сбить ее с ног и вывести ловушку из строя.

Даже не открывая глаз, она преградила мне путь огнем коллективного сознания и откинула меня к ограждению, словно надоедливое насекомое.

Джианни Патто зубасто улыбнулся, вышел из строя и направился ко мне, вытянув свои большие руки. Я ударилась головой и не могла сдвинуться с места. Он закинул меня на плечо, о которое я болезненно ударилась животом. На секунду мир как будто замер, и я увидела все разом: голубые шиферные крыши замка Оризон; армии, ползущие по равнине; драконов, зависших в воздухе вокруг нас, словно осенние листья на поверхности пруда. Смеющуюся Джаннулу.

А потом Джианни спустил меня по лестнице, пробежал по мощеному двору на своих огромных куриных лапах и ввалился во дворец. Заходя, он ударил меня головой о косяк, а потом еще об один. Мы достигли пункта назначения – это были какие-то пустые покои на четвертом этаже, выходившие окнами на юг. Джианни бесцеремонно бросил меня на голый деревянный пол и захлопнул дверь снаружи.

Я кое-как поднялась на ноги и толкнула дверь. Она не была заперта. Я чуть-чуть приоткрыла ее и увидела Джианни Патто, сидящего на полу. Он повернул ко мне свою уродливую, напоминающую тыкву голову и ухмыльнулся. Я захлопнула дверь перед его носом.

Я осмотрела комнату, в которую попала. В ней стояла широкая кровать без постельного белья. На высоких окнах не было штор. Пустые полки, пустой сундук из кедровой древесины и пустой камин. В покоях оказалось всего две комнаты. Вторая была меньше и представляла собой гардеробную. Ее окна выходили на юг и запад.

Здесь не было ни простыни, ни шторы, которые я могла бы использовать, чтобы вылезти из окна. Тайных дверей тоже не обнаружилось. Зато отсюда я могла наблюдать за ходом войны. Джаннула продумала все до мелочей.

Битва разворачивалась прямо у меня перед глазами. Лоялисты пролетели мимо города, резко повернули назад и сцепились с драконами Старого Арда в покрытом тучами небе. Старый Ард преследовал лоялистов на таком коротком расстоянии, что до того, как верные Комоноту войска сделали петлю, я даже не догадалась, что видела две армии, а не одну. Драконы дрались и плевались пламенем над городом. Ловушка святого Абастера сбивала наземь десятки бойцов и с одной и с другой стороны.

Жертвы среди наших союзников не были случайностью. Джаннула знала, что делает.

На равнине Самсам ударил войско гореддийцев по флангу: похоже, Джозеф все-таки решил нас наказать. Рыцари покинули стан самсамийцев и присоединились к пехоте Ниниса и Горедда: их задачей было сражаться с драконами. В эпоху святых дракомахисты могли биться с драконами в небе – с помощью снарядов и крыльев, – но эти боевые искусства были потеряны в веках или погибли вместе с изгнанием рыцарей. Девяти месяцев не хватило, чтобы их оживить. Драконы Старого Арда летали высоко в небе, сосредоточившись на лоялистах. Пока что они были недосягаемы для наших дракомахистов.