– И что теперь? – прошептала она озадаченно. – Ты же спать тут не собираешься?

– Я бы не отказался… – мечтательно протянул атаман, нашёл её ладонь и, чувственно переплетая пальцы, слегка потянул за руку. – Что тут такого? Мы уже столько дней и ночей провели рядом…

– Горюшко ты моё!

Настя хмыкнула, передёрнула плечами, избавляясь от пробежавших по спине мурашек, слегка толкнула его в плечо.

Эл вновь повалился назад, раскинув руки, и смешно задрыгал ногами, словно перевернувшийся на спину жук.

– Ну, иди же ко мне! – страстно воззвал он, но со столь дурашливым видом, что Настя не сдержалась и прыснула.

– Ещё чего! Давай уматывай из моей постели! – велела она, уперев руки в боки.

– Ну-у-у-у… Ты же не заставишь меня спать на балконе, Рыжая? Там зябко и неуютно… – заскулил Эл.

– Нет, я тебя просто выпровожу отсюда, – пообещала Романова.

– Нельзя! – насупился тот. – Там эта старая кочка торчит под дверью.

– Да что ему больше делать нечего? – не поверила Анастасия.

– А что ему делать? – рассудил Эл. – Он старый, страшный и занудный. Его никто не ждёт. Остаётся только шпионить за другими и завидовать молча…

– Хорошо, побудь здесь! Но совсем немного! Как только он уйдёт…

Настя на цыпочках подкралась к двери, прислушиваясь – но замок ещё не спал и был полон тихих шорохов, так что она не разобрала, ушёл коротышка или подглядывает в замочную скважину.

– Рыжая, у тебя есть что-нибудь выпить? – долетело до неё через минуту тишины со стороны кровати.

– Ага, там у меня бочка с вином под кроватью, – язвительно бросила Настя, поспешно отходя от двери.

И подумала, что и сама сейчас была бы не прочь – во рту словно образовалась маленькая пустыня Сахара.

Но Эливерт иронии, похоже, не уловил, и, свесившись вниз, едва не рухнул с кровати.

Настя поспешно подскочила к нему, поймала в последний момент, проворчала:

– Свалился на мою голову, алкоголик несчастный!

И вдруг оказалась в его объятиях.

Она не ожидала от него такого проворства, ведь Эл был так пьян. Это оказалось так неожиданно. И так неожиданно… приятно.

Чуткие пальцы, сильные руки, от которых не мог спасти тонкий полупрозрачный шёлк платья. Горячее дыхание, скользнувшее по щеке. Лёгкий запах винограда. И сияющие во тьме глаза, в которых отражался лунный свет.

И так некстати вспомнилось, как серебрились капли воды на его загорелом торсе, там, у озера, когда её едва не утащил Болотный Дед, как чётко вырисовывались точёные мышцы гепарда на поджаром теле.

Но что-то неприятно шевельнулось в душе, не позволив забыться и раствориться в романтичной красоте этой ночи и в головокружительной близости этого мужчины. Ведь совсем не эти глаза хотела бы она видеть здесь и сейчас, и это были не те объятия, которых Настя жаждала на самом деле.

Элу, конечно, было наплевать на чувства. Он не искал чего-то серьёзного, не просил любви до гроба. Он желал её, потому что она не принадлежала ему. Инстинкт охотника – обычное дело для мужчин. Плюс – выпитый за сегодняшний вечер алкоголь…

И, всё-таки, это было нечестно, даже по отношению к атаману, что уж говорить о том, другом, кто не шёл у неё из головы.

Мгновения, краткие эпизоды этого волшебного вечера, вставали перед ней, как кадры из фильма. И чудилось, что из всех углов комнаты на неё неотрывно сморят синие глаза Северянина.

Она не могла предать эти глаза.

– Отпусти! – негромко сказала Настя.

– Это, возможно, последняя ночь, которую ты проведёшь в такой постели, – Эливерт не спешил выполнить её просьбу, проникновенно нашёптывая ей на ухо то, что она и сама понимала. – Завтра в путь. Кто знает, что ждёт тебя там, но точно не балы, мягкие перины и любовь. Надо ценить такие минуты – минуты мира, безопасности. Я бы остался…

– Но ты уйдёшь! – твёрдо сказала Настя и ощутила, как разжалось кольцо его рук.

Он вышел на балкон, почти не качаясь, подхватил кувшин с вином, стоявший на столике, плеснул в кубок и выпил залпом. Потом замер, вглядываясь в звёздное небо и глубоко вдыхая ароматы ночных цветов.

Настя смотрела на него, забравшись с ногами на постель. И думала, что теперь он уже не выглядит таким пьяным, как в тот миг, когда ввалился в её покои.

Может быть, это была его очередная игра, уловка… Может, он и Корви подговорил, чтобы тот помог ему? Неужели всё это было лишь для того, чтобы прекрасный бал получил своё логическое завершение – закончился страстной ночью и пошлым «переспали по пьянке»?

Ей не хотелось думать так, но… Всё указывало на это.

Эл обернулся, остановился на пороге комнаты, привалившись плечом к стене. Нет, всё-таки он пьян.

– Я пойду с вами… – внезапно сказал он серьёзно и почти трезво. – Знаю, что не вернусь, но всё равно потащусь с вами. Я бы и один пошёл! Даже без Лиэлид и её приказов. Ради того чтобы Миланейя жила без страха, чтобы Ушастику не приходилось брать в руки оружие, чтобы с Граю никогда не случилось то, что случилось со мной, чтобы Вириян никогда не продали в рабство, как мою мать. Чтобы вам, недоумкам, не пришлось рисковать жизнью и соваться в это змеиное гнездо! Я знаю, что шансов нет, но пойду всё равно. Потому что… не могу иначе. Я ничем не умнее любого из вас. Потому Лиэлид и выбрала нас… Она знала, что мы не сможем отказаться.

Он посмотрел в звёздное небо, усмехнулся криво и снова повернул к ней лицо.

– И, что бы ты сейчас не думала обо мне, я пошёл бы, даже если бы мне было плевать на всех остальных. Потому что… на тебя мне не плевать! Я не позволю тебе сгинуть ради глупых амбиций Лиэлид. Или ради красивых глаз Кайла… Я ведь видел, как ты сегодня смотрела на него. А сейчас… Отправлюсь-ка я к сестрицам ир Талл! Они обещали мне жаркую ночку сегодня. Нельзя заставлять девушку ждать, тем более, сразу двух. Светлой ночи, Рыжая!

Эливерт ухмыльнулся самой пакостной из всех известных ему улыбок и перемахнул через резные перила.

Настя только ахнула и бросилась на балкон. Вопреки её ожиданию, она не увидела внизу распростёртое тело с переломанными