– И те, кто издевается над женщинами и детьми, – не наши люди. И те, кто убивает твоего зятя…

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, ты не осудишь меня, что я погасил этого сучьего потроха Сундена?

Теперь настала очередь Тедди покрутить стакан с драгоценным напитком. Выстрел он слышал, но только Эмили видела хоть что-то. И того, кто стрелял, она так и не заметила. Выстрел пришел из ночного мрака.

– Я-то думал, ты завязал, – сказал он.

Кум ухмыльнулся и покивал головой: завязал, завязал.

Они пожали руки. Только сейчас Тедди заметил, что брови Кума заметно поседели.

Мазер перехватил его взгляд.

– Мы все не молодеем, – сказал он. – И я тоже. Но я пока еще Кум. Мое единственное богатство – репутация.

– Решение суда будет оглашено в зале номер пять.

Усиленный динамиками голос секретарши.

Решающий момент. Если суд примет решение освободить Беньямина из-под стражи, то что это значит? Это значит, что предложенная обвинителем система доказательств гроша ломаного не стоит. Значит, обвинение отвергнуто полностью и Беньямин отныне свободен от всяких подозрений. Полноправный член общества.

Анника Рёлен вошла в зал первой, за ней потянулись остальные – Сесилия, Лиллан, Матс, Эмили. Молча. Никто не произнес ни слова, никто не перешептывался.

Беньямина ввели через особую дверь для обвиняемых.

Тедди покрутил головой. Магнуса Хассела нигде не видно.

Сам он вошел последним. Не хотел действовать на нервы Матсу – кто знает, какая реакция последует, какие воспоминания нагрянут, когда он увидит своего похитителя. Может сорваться.

Тедди не раз бывал на судах, но такая тревожная, гнетущая атмосфера была для него внове.

Судья прокашлялся. Тедди заметил, как у Эмили напряглась и покраснела шея. Беньямин опустил голову и смотрел на свои руки в наручниках.

– Беньямин Эмануэльссон больше не считается подозреваемым. Суд постановил немедленно освободить его из заключения.

Беньямин удивленно поднял глаза. И завертел головой: правильно ли я понял услышанное?

Семья Эмануэльссон в коридоре суда: объятия, слезы, поцелуи. Беньямина словно подменили; видно, для окончательного выздоровления ему не хватало положительных эмоций. Глаза блестят, плечи выправились. Тедди показалось, что в глазах Эмили блеснули слезы. Наверное, показалось. Или свет так упал – он все же стоял довольно далеко, в другом конце коридора.

Наблюдал. Думал.

И поймал на себе взгляд Матса.

Матс сделал все, что мог, чтобы помочь сыну выпутаться из беды. Но, кроме гордости… Тедди показалось, что на дне его глаз затаилась тревога. Для всех было ясно: со смертью Сундена непосредственная угроза жизни Матса заметно уменьшается. Но не отпадает окончательно. Что его ждет? Программа защиты свидетелей? Обвинение в мошенничестве? А жесткий диск? Где он?

Ну нет. С него хватит. Больше он в эти игры не играет.

Матс кивнул ему. Вот это было Тедди нужнее всего.

Он искупил свое преступление. Теперь – окончательно.

Через полчаса: кафе на Бергсгатан. Эмили послала эсэмэску – пусть он подождет ее там.

– Поздравляю, – сказал Тедди.

– Нас всех надо поздравить… Работали вместе, – сказала Эмили. – Но главные поздравления – семье Матса. Если бы он не решился засветиться, не знаю, чем бы…

Она осеклась. И она, и Тедди прекрасно знали – если бы не Матс, Беньямин наверняка получил бы большой срок.

Они помолчали. Где-то за спиной прогудела машина.

– Ты заплатила Янне?

– Спасибо за деньги, – кивнула Эмили. – Как бы они к тебе ни попали, лучше распорядиться ими ты не мог.

– Интересно, что будут делать Эмануэльссоны сегодня вечером? Праздновать?

– Не думаю… поужинают вместе, это точно. Матсу есть что объяснить семье. Даже не семье, а Сесилии.

Они замолчали. Опять автомобильный сигнал. Короткий звоночек – велосипедист.

– А нам не стоит отпраздновать? – спросил Тедди. – И тоже кое-что объяснить друг другу? Устроим праздник на двоих. Ты и я.

Никола должен зайти к Тедди ближе к вечеру. Но сначала надо кое-что сделать.

Он стоял на холме в Флемингсберге, как раз позади тюрьмы. Керим опять попался. Не повезло. Вечерние газеты с огромными рубриками:

Просто лопаются от злорадства.

Середина августа. Через неделю Никола выходит на работу. Георг Самюэль смилостивился. Предложил ему пробную работу. Настоящую, не практикантом. Электромонтажные работы, год в учениках, образование. Вставать рано утром…

Линда совершенно счастлива. А может, не так уж плохо. Деньги нужны, Георг – славный мужик. И к Николе хорошо относится.

Позвонил Тедди – пригласил поужинать вместе. Вынесено окончательное решение суда – полностью оправдать Беньямина. Хотя и так было ясно, раз уж его выпустили на свободу без всяких условий.

Тедди сказал – пришел ответ из Линчёпинга. Себбе Матулович убит выстрелом из пистолета «Зиг-Зауэр», служебного оружия бывшего инспектора Йоакима Сундена.

Никола открыл сумку. Дрон был величиной с молочный пакет. Не больше. Он выпросил его у Юсуфа. Четыре пропеллера и маленькая видеокамера снизу. Никола тренировался два дня. Теперь он настоящий ас.

Повязку с плеча сняли еще позавчера. Пуля, к счастью, не задела ни кость, ни сустав, хотя вырвала изрядный кусок мышцы.

Нажал кнопку. Дрон тихо зажужжал. В первый раз он неосторожно прикоснулся к пропеллеру и получил приличную ссадину на пальце. Моторчики мощные, несмотря на размеры. Поднял дрон в воздух прямо над собой. Довольно высоко. Беспилотник казался не больше стрекозы, а на таком расстоянии и вправду похож на стрекозу с поблескивающими прозрачными крылышками. Выше, выше. Еще выше. Прямо над ломтями торта на крыше тюрьмы. Он уже посылал туда дрон и внимательно просмотрел видео: после побега Керима решетку на потолке усилили балками. Чтобы не повторилось. Но против лакрисола защиты нет: на нитке под дроном висела круглая коробочка с любимым керимовым лакомством. Николе эти драже казались отвратительными. Но Керим их обожает, а в тюремном ларьке лакрисол не продают.

Николу распирало от гордости – так ловко он управлял этим воздушным шпионом. Большими пальцами обеих рук. Вверх-вниз, вперед-назад, налево-направо.

Должно сработать.

Покачал дрон в стороны, проверил по камере – висит прямо над клеткой. Должно сработать.

Наконец, коробка полетела вниз. Проскочила через решетку. Теперь Керим обязательно найдет ее во время прогулки. В коробке, кроме лакричных драже, лежала записка: