– Кэлиора… Ах, так и быть, дам я вам ключ. Только вам придется самим его достать. Если ни один из мужчин не хочет со мной остаться, зачем я буду волосы мочить? – Она нахмурилась, разглядывая свое отражение в воде. – Фу. Я так долго просидела подо льдом, что все корни пересохли! – Выхватив коралловую расческу, русалка принялась бережно расчесывать струящиеся волны своих светлых волос.

Когда Кэлиора приподняла каскад волос, прикрывавших верхнюю часть ее тела, я тихонько ахнула. Да, чешуйки у нее точно были. По всему телу. Руки, лицо и спина у русалки были человеческие, но от раздвоенного рыбьего хвоста и до самого горла ее покрывал чешуйчатый панцирь, похожий на блестящий топ с лямкой через шею. Когда она повернулась, чтобы получше рассмотреть свое отражение, я убедилась, что чешуя, скрывавшая верхнюю часть ее тела, не только превосходно подчеркивала все его достоинства, но, как ни странно, делала их гораздо более откровенными. Никакая нагота не могла бы выглядеть столь соблазнительно! Чешуйки у Кэлиоры отливали серым и пурпурно-зеленым, как у радужной форели. Она была великолепна и откровенно заигрывала и с Реном и с Кишаном.

Я с усилием перевела взгляд на каменную черепаху и спросила:

– Ну? Что у нас с ключом? Если не хочешь мочить волосы, давай я достану.

– Это о-очень мило, но где же подарочек? – Кэлиора кокетливо захлопала ресницами.

– Какой еще подарочек? – буркнула я.

– Ах, сама знаешь! Что-нибудь бодрящее и настоящее!

– Э-э-э, прости. Мы ничего не принесли.

Она надулась:

– В таком случае вы напрасно проделали этот путь. Ничем не могу помочь.

– Постой! – воскликнул Рен. Он открыл сумку и вытащил оттуда лотосовую гирлянду Дурги. – В пророчестве сказано, что «венец должен быть возложен на Молочном океане». Ты этого просишь, Кэлиора? Тебе нужны цветы? – Он положил гирлянду на молочную воду, и она медленно поплыла в вытянутые руки русалки.

– Ах! – Кэлиора схватила гирлянду и приложила душистые цветы к лицу. – Я уже тысячи лет не вдыхала аромата живых цветов! Какая прелесть!

Она повесила гирлянду себе на шею и весело забила хвостом.

С минуту мы терпеливо ждали, когда она снова вспомнит о нашем существовании. Русалка ахала, всплескивала руками, любовалась своим отражением, волосами, цветами, и так без конца.

Наконец я не выдержала:

– Где же ключ?

– А, вы еще здесь? Превосходно, – пробормотала она, пропуская между пальцев пряди своих волос, придирчиво выискивая секущиеся кончики. – Он на дне озера.

– На дне озера? И как ты хочешь, чтобы мы его достали? – спросила я.

– Я? – Она вскинула голову и улыбнулась. – Да мне все равно, если честно. Но можно попробовать нырнуть. Есть еще глупые вопросы?

– Но вода же ледяная! И там глубоко!

– Не так уж и глубоко. Всего метров шесть, не больше. Но вода ледяная, тут ты права. Тот, кто попытается нырнуть, скорее всего замерзнет насмерть, прежде чем вынырнет.

– Я нырну, – спокойно вызвался Рен.

Тут внутри у меня что-то щелкнуло, и я сорвалась с цепи.

– Ну конечно, что ты еще мог сказать?! – завизжала я. – Ты же всегда готов подвергнуть себя опасности! Не можешь упустить ни одного повода! Чем страшнее, тем лучше! Конечно, почему нет? Ведь ты у нас быстрее летящей пули и можешь перепрыгивать через небоскребы! Да ты ведь хочешь пойти, сознайся!

– Почему я должен отказаться? – тихо спросил он.

– Нет, что ты! Ты во всем прав! У тебя нет никаких причин беречь себя! Очередной обычный день в офисе не для тебя, Супермен. Или ты у нас теперь Ледяной человек, да? Давай, иди! Кто тебя удержит? Ныряй, прыгай, спасай человечество, ты же по-другому не умеешь. Только смотри, по дороге не превратись в мистера Фриза, он был плохим парнем, хотя и выдерживал любой холод.

– Келлс, мне кажется, ты слишком бурно реагируешь, – осторожно заметил Кишан.

– Да, еще как! Но ведь у нас у всех свои роли, ты не заметил? Я играю роль истеричной подружки, которая всех бесит и вечно все портит. Ты у нас хороший парень, который утешает девушку и треплет ее по руке, а Рен – тот, кто спасает мир. Разве не так?

Рен вздохнул, а Кишан посмотрел на меня, будто я спятила, что, впрочем, было недалеко от истины. Русалка сморщила носик и захихикала.

– Ой, как весело! – прожурчала она. – Даже жаль, что вам не о чем спорить. Он не сможет нырнуть. Сможет только вот он. – Она кивнула на Кишана и принялась изучать свои ноготки.

– Что? Это почему? Почему он? – всполошилась я.

– Потому что он выпил сому. Если этот, – русалка кивнула на Рена, – попробует войти в воду, он немедленно погибнет.

– Выпил сому? Ты говоришь о том странном напитке в хижине у Пхета?

– Откуда мне знать, где и когда он ее выпил? – пожала плечами русалка. – Я просто знаю, что это так. Энергия до сих пор переливается под его кожей. Неужели ты не видишь? Между прочим, очень красиво.

Я во все глаза уставилась на Кишана.

– Нет, не вижу я никакой силы.

– Вода насыщена ею. Энергией. Моя обязанность заключается в том, чтобы время от времени перемешивать ее, чтобы вся энергия не осела на дне. Опусти в воду палец – получишь незабываемые ощущения. Опусти руку – выгорят мозги. Прыгни всем телом – бац! – получим щепотку мускатного ореха на поверхности хорошо взбитого гоголя-моголя.

– Здорово, – пролепетала я.

– Но эта вода творит чудеса с русалочьей чешуей! Молочные ванны – первое средство при пересыхании хвоста. Только тебе они противопоказаны, так что не вздумай. Но это озеро отнюдь не только источник красоты. Это настоящий кладезь суперсил и прочих волшебных способностей, куда допуск имеют только избранные. Можете назвать это озеро бассейном богов, поскольку войти в него может лишь тот, у кого есть право. Закрытый клуб, так сказать. Никто из вас, ребятки, не имеет членской карточки. Так что он скорее всего замерзнет насмерть, но хотя бы попробует, верно? Ах да, забыла сказать, вам лучше поторопиться. У меня уже начали мерзнуть пальчики на ногах, а если фонтан замерзнет до того, как он вернется, вход и выход из озера закроется навсегда и я не смогу рассказать вам, где искать ожерелье.

Мы стояли как вкопанные.

– Ну же! Торопитесь! – замахала руками русалка.

Сорвавшись с места, мы втроем бросились в туннель и на разъезжающихся ногах помчались к озеру. Позади еще какое-то время слышался переливчатый голосок русалки, жаловавшейся на то, что ее хвосту не хватает увлажнения, но вскоре мы свернули за угол, и все стихло.

Пока Кишан сбрасывал с себя куртку и ботинки, я протопила для него полынью возле берега.

Откуда-то издалека донесся звонкий голос Кэлиоры:

– Он золотой! Сверкает в темноте! Не ошибешься!