Как уже упоминалось, еще перед походом Масинисса был просватан за дочь Гасдрубала, сына Гисгона, но к описываемому времени отец пересмотрел планы на ее будущее, и главным фактором, повлиявшим на его решение, вновь стала политическая конъюнктура и забота о благе Карфагена. Дело заключалось в том, что, пока Масинисса воевал в Испании, скончался его отец, царь Гала, после чего в Нумидии развернулась борьба за власть. Таким образом, из завидного жениха Масинисса превратился в обычного командира конного отряда, которому еще предстояло отстоять свое право на отцовский престол. Исходя из этого, карфагенское правительство решило поменять политику в отношении нумидийских племен и сосредоточило усилия на привлечении на свою сторону Сифакса. Эти усилия вскоре дали результат, а в качестве дополнительной награды за союз пунийцы предложили в жены Сифаксу дочь Гасдрубала Софонисбу, причем, по словам Аппиана, без ведома не только Масиниссы, но и ее отца, что звучит весьма странно. Так или иначе, но Софонисба вышла замуж за Сифакса и впоследствии приобрела на мужа большое влияние. Для Масиниссы это был жестокий удар, и он в отместку решился перейти на сторону римлян. Об этом своем намерении он и сообщил Силану. (Слова Ливия о том, что после этого он отправился в Африку, не согласуются ни с данными Аппиана, ни с приводимым в дальнейшем сведениями самого Ливия, из которых следует, что в конце того же года у Масиниссы была встреча со Сципионом; сомнительно, чтобы до нее Масинисса успел съездить в Нумидию и вернуться, не вступив в борьбу со своими соперниками) (Аппиан, Ливия, 19; Ливий, XXVIII, 16, 14–12; ХХIХ, 29).

Монета с портретом нумидийского царя Масиниссы.

Но и такого перспективного союзника, как Масинисса, Сципиону показалось недостаточно, и он решился на дерзкую авантюру – возобновить договор с Сифаксом. Римский полководец был уверен, что и Карфагену Сифакс будет верен лишь настолько, насколько это будет казаться ему выгодным, а недавние победы римлян в Испании могут опять повлиять на его симпатии. Гай Лелий, которого Сципион отправил к нумидийскому царю, сумел заинтересовать его своим предложением, но скрепить союз клятвой Сифакс был согласен только в том случае, если римский полководец приедет к нему лично, положившись на гарантии неприкосновенности. Каким бы опасным ни казалось путешествие в земли, формально входившие в состав Карфагенской державы, перспективы, открывавшиеся в случае успеха миссии, были слишком заманчивы, и Сципион согласился. Передав управление Испанией Луцию Марцию в Тарраконе и Марку Юнию Силану в Новом Карфагене, он вместе с Гаем Лелием и небольшой свитой на двух квинкверемах отправился в Африку.

Дальнейшие события были вполне достойны того, чтобы послужить материалом для эпизода в приключенческом романе. Волею случая в день выхода Сципиона в море из Гадеса по направлению к резиденции Сифакса, Сиге, отправились семь пунийских трирем, на одной из которых находился Гасдрубал, сын Гисгона. Увидев два римских корабля, карфагеняне попытались их перехватить, но Сципиона выручил усилившийся ветер, и римляне достигли желанной гавани раньше, где их уже не осмелились атаковать. Гасдрубал тем не менее высадился первым, а сразу за ним и Сципион с Лелием. Сифакс радушно принял столь важных гостей и, не желая ослаблять пикантность ситуации, предложил вместе обсудить приведшие их к нему дела. Римлянин не стал вести переговоры с Гасдрубалом, сославшись на отсутствие санкции сената, но на приглашение к совместному пиру согласился. Так, во дворце нумидийского царя за одним столом и, следуя его желанию, на одном ложе два непримиримых врага развлекали хозяина легкой беседой, в ходе которой Сципион своим обхождением и вежливостью расположил к себе не только Сифакса, но и Гасдрубала. После этого вечера пуниец признался Сифаксу, что Сципион показался ему еще опасней в дружеской беседе, чем на поле боя (Полибий, XI, 24а, 4; Ливий, XXVIII, 17, 12–16; 18, 1–7).

Опасения Гасдрубала полностью оправдались. Личное обаяние Сципиона вновь хорошо ему послужило, и он заключил союз с Сифаксом. Условия этого договора неизвестны, что, впрочем, не так и важно, поскольку жизнь ему была уготована недолгая. Как бы то ни было, это был серьезный успех, и удачливый дипломат вернулся в Испанию, едва не погибнув в штормовом море на обратном пути.

Теперь, когда с карфагенским влиянием на Пиренейском полуострове было покончено, Сципион спешил заменить его римским. Прежде всего, следовало примерно покарать изменников, первыми среди которых были жители городов Кастулон и Илитургис. После гибели Сципионов они нарушили союз, заключенный ранее с римлянами, а в Илитургисе еще и истребили римский гарнизон. В их отношении Публий Корнелий Сципион был не склонен проявлять щепетильность. Отправив Луция Марция с третьей армией осаждать Кастулон, он с остальными силами подступил к Илитургису. Горожане знали, что на пощаду рассчитывать не приходится, и все, вплоть до женщин и детей, вышли на стены, готовые стоять насмерть. Несколько штурмов были ими отбиты, и перед римлянами встала реальная перспектива потерпеть поражение, которое могло поставить под угрозу то, что было завоевано раньше. Сципион понимал, что, если измена не будет отомщена, это может вновь поколебать лояльность иберов, и значит, войти в город нужно было любой ценой. Вдохновляя солдат личным примером, он сам повел их на очередной приступ, поддержанный с другого направления атакой под предводительством Гая Лелия, и на этот раз сопротивление было сломлено. Город был сожжен и разрушен, а его жители поголовно истреблены, вне зависимости от пола и возраста (Ливий, XXVIII, 19; 20, 1–7).

Жуткая расправа над Илитургисом оказала свое действие и на жителей Кастулона. Населявшие его иберы, находясь в страхе перед подобной же участью, поспешили наладить контакт со Сципионом и сдали город вместе с занимавшим его пунийским гарнизоном. Вряд ли эта капитуляция полностью сняла с них ответственность за прошлое непостоянство, и наверняка многие из кастулонцев были отправлены на невольничьи рынки, но массовых убийств им, по-видимому, удалось избежать.

После взятия Кастулона Сципион вернулся в Новый Карфаген, организовывать обещанные ранее в память отца и дяди гладиаторские бои, а завершить покорение иберийских племен, до сих пор не признавших власть Рима, было поручено Луцию Марцию. Вначале все складывалось для него успешно, и два города южнее Бетиса сдались без боя, но под Остиппо, связи которого с карфагенянами были традиционно сильны, римляне встретили сопротивление. Положение горожан было отчаянное, милости от римлян они не ждали и в то же время знали, что выдержать осаду будет нереально. Не видя другого выхода, они решили подороже отдать свои жизни и не дать возможности врагам хоть как-то выиграть от своей победы. На форуме был сложен огромный костер, на него посадили женщин с детьми и положили все ценности. После этого ворота распахнулись, и в своей последней атаке горожане отбросили вначале римскую конницу, потом велитов, и, только подойдя к самому лагерю, они были остановлены тяжелой пехотой, окружены и перебиты. Тем временем костер на форуме был подожжен, и все мирные жители тоже погибли, в огне или от рук тех, кто не пошел на вылазку. Ворвавшимся в город римлянам не досталось ничего – ни сокровищ, ни рабов. К счастью для Луция Марция и Сципиона, случаи такого упорства были все же единичны, и остальные города Южной Испании капитулировали без сопротивления (Ливий, XXVIII, 22; 23, 1–5).