– Ох, Эзри сейчас такая… В общем, у лейтенанта Дельмастро объяснений просить бесполезно, – вздохнул Жан.

– Ну уже это говорит о том, что радоваться пока рановато, – сказал Локк.

Вечером, перед сменой вахт, Дракеша объявила общий сбор. Толпа встревоженных, взмокших от работы и зноя моряков сгрудилась у юта. Сверкающий медный диск солнца медленно опускался за вершины далеких гор, в закатном небе пламенели облака, а острова постепенно погружались в темноту.

– Что ж, дело обстоит так, – начала Дракеша. – Вот уже несколько дней дует проклятый южный ветер и, судя по всему, меняться не станет. Добраться до Порт-Транжира можно уже к вечеру, но не через Торговый проход.

Моряки взволнованно зашептались. Лейтенант Дельмастро, встав рядом с капитаном, опустила ладонь на эфес сабли и прикрикнула:

– Тихо! Не ссать! Сами знаете, нам не впервой.

– Верно, не впервой, – кивнула Дракеша. – Крепитесь, ребята. Все пройдет как обычно. Красный отряд, отдыхайте пока, а через пару часов – свистать всех наверх, и до тех пор, пока на якорь не станем, никому не спать, не напиваться и по углам не обжиматься. Синий отряд – на вахту. Дельмастро, объясните новичкам, в чем дело.

– Вот именно, в чем дело-то? – спросил Локк, но толпа уже начала расходиться.

– В Порт-Транжир попадают двумя путями, – сказал Джебриль. – Во-первых, по Торговому проходу, на севере – миль двенадцать вилять, там повсюду рифы и отмели. При южном ветре плавание несколько дней займет.

– Ну и как же быть?

– Есть второй путь, по Гостиному проходу – с запада, вполовину короче, хотя тоже извилистый, зато южный ветер не помеха. Только этим путем редко пользуются.

– Почему?

К Джебрилю и остальным морякам с «Красного гонца» подошла лейтенант Дельмастро, словно бы мимоходом коснувшись плеча Жана.

– Потому что там странное творится, – сказала она. – Там что-то обитает.

– Как это? – с трудом сдерживая раздражение, переспросил Локк. – Что, кораблю грозит опасность?

– Нет, – ответила Дельмастро.

– В таком случае поставим вопрос иначе. А команде корабля что-то угрожает?

– Не знаю, – сказала Дельмастро, переглянувшись с Джебрилем. – Точно известно одно: на борт ничего не проберется. А вот захочется ли кому-нибудь из вас покинуть корабль… этого я сказать не могу. Все от вас зависит.

– Ну, близкое знакомство с обитателями здешних вод меня не прельщает, – сказал Локк.

– В таком случае вам, наверное, не о чем волноваться, – вздохнула Дельмастро. – Главное – помните, что капитан сказала. Сегодняшняя передышка будет половинной, а потом – авральная вахта. Пока есть время, отсыпайтесь. Жером, а к вам у меня есть отдельный разговор.

Локк не смог сдержать улыбки.

– Ты спать пойдешь? – спросил Жан.

– Какой тут, к черту, сон! Я скоро с ума сойду от этой неизвестности. Может, в картишки с кем перекинуться…

– Боюсь, не выйдет, – улыбнулась Дельмастро. – С вашей-то репутацией.

– Ну почему никто не верит, что мне просто везет?! – воскликнул Локк.

– Полоса невезения пришлась бы весьма кстати, – сказала Дельмастро, посылая ему воздушный поцелуй. – Мудрый человек давно бы сообразил, как это подстроить, Равейль.

– Ох, вы лучше своего драгоценного Жерома воспитывайте, – с притворной обидой заявил Локк и довольно ухмыльнулся: с недавних пор Дельмастро относилась к нему не в пример лучше прежнего. – В очередной раз подразните Треганну, а я оценю, что у вас получится. О, кстати, вот и развлечение нашлось – делать ставки на то, как сильно магистра разозлится.

– Только попробуйте… – пригрозила Дельмастро. – Я вас за причинное место к якорю цепью прикую и по рифам проволоку.

– А что, отличная мысль! – сказал Жан. – Можно неплохо разжиться. Значит, делаем ставки, а потом…

– Валора, между прочим, у «Ядовитой орхидеи» два якоря!

3

В сумерках Жан и Эзри снова вышли на ют. Дракеша, стоя у поручня, держала на руках Козетту и пыталась напоить дочь из серебряной чашечки.

– Выпей, солнышко, – шептала Замира. – Это вкусно. Особое питье для маленькой пиратской принцессы…

– Не-а… – Козетта надула губы.

– Ты ведь пиратская принцесса, да?

– Нет!

– А по-моему, принцесса. Ну, сделай глоточек…

– Не хочу.

Жан вспомнил, как в Каморре отец Цеппи обращался с малолетними Благородными Канальями, когда те капризничали. Хоть они тогда были постарше Козетты, но все дети одинаковы, а в усталых глазах Дракеши сквозило беспокойство.

– Ух ты! – сказал он, подойдя к Замире. – Какая у вас чашечка красивая, капитан!

– И чашечка красивая, и питье вкусное, – ответила она.

– Фу! Не хочу. Не буду, – заныла Козетта.

– Ну, пей же!

– Капитан, знаете что, – начал Жан, с притворным восхищением разглядывая чашечку. – Если Козетте не нравится, отдайте эту прелесть мне.

Дракеша удивленно посмотрела на него и улыбнулась:

– Что ж… Раз Козетте не нравится, то, наверное, лучше вам отдать.

Она медленно протянула чашечку Жану. Малышка ошеломленно округлила глаза и завопила:

– Мое!

– Ты же не хочешь, – напомнила Замира дочери. – А Жерому нравится. Так что, солнышко, отдадим чашечку Жерому.

– Ах, и я сразу все выпью, – сказал Жан, жадно облизывая губы.

– Мое! – повторила Козетта, потянувшись к чашечке. – Не дам!

– Козетта, – укоризненно произнесла Замира, – если хочешь чашечку, то обязательно выпей то, что в ней налито. Ясно тебе?

Малышка торопливо закивала и, испуганно приоткрыв рот, снова потянулась к неожиданно желанной чашечке. Замира поднесла чашечку к губам дочери, и девочка жадно проглотила содержимое.

– Умница! – Дракеша поцеловала дочь в лоб. – А теперь пойдем в каюту, я уложу вас с Паоло спать.

Она сунула пустую чашечку в карман, прижала Козетту к груди и благодарно кивнула Жану:

– Спасибо! Дельмастро, остаетесь за старшего. Я скоро вернусь.

Дождавшись, пока Дракеша не спустится по трапу в каюту, Эзри негромко заметила:

– Она терпеть этого не может.

– Что, Козетту на ночь кормить?

– Нет, маковым молочком детей поить – ну, перед Гостиным проходом. Понимаешь, лучше, если они спят.

– Да что за чертовщина там происходит, в этом Гостином проходе?

– Так сразу и не объяснишь, – ответила Эзри. – Легче самому испытать. Но ты выдержишь, я знаю. С тобой ничего не случится. – Она ласково коснулась его плеча. – Ты же терпишь приступы моего дурного настроения.