****

Инвенты остались в зале, Бустия шагал следом за Миленцием, от которого андланда отделяла парочка черных мечников, позади шли еще двое бойцов, а замыкали шествие Циания и барабанобрюхие копейщики. За просторным залом приемов оказались достаточно тесные коридоры, по крайней мере для Бустия. Абсолютно круглые за исключением пола, они ветвились, вместо ступеней служили горки, одни из которых уходили наверх, другие спускались вниз. Весь дворец состоял из окаменевшего мицелия, полы и стены покрывала разноцветная ткань, помещения отделяли шторы, и гобелены. Редкие окна впускали немного света, потому везде из стен и потолка выглядывали изящные композиции из разных видов люминесцентных мхов и лишайников. Навстречу часто попадались пауки слуги, иногда стражи, или муравьи, которые по преимуществу занимались ремонтом.

Впереди показалась единственная дверь во дворце. Круглая линза твердого как металл полимера, искусно украшенного по периметру резьбой, и паучьей мордой по центру. Изящный палец королевы, щелкнул длинным когтем по выпуклости на стене. Линза-дверь отошла в сторону, погрузившись в толщу стены.

За дверью тянулся ряд комнат, переходящих одна в другую. Стража осталась у входа, а гость и гриб последовали за Цианией. Шарообразные комнатки, казались слишком маленькими после пафосного зала приемов. Здесь во всем ощущалась рука хозяйки дворца. Шкафы повторяли округлые очертания комнат, под потолком повисли особые сумки для вещей, что служили вместо сундуков. Кое где попадались резные столы из красного и черного дерева. Тут не было окон, а стены и потолок укрывали шелка и гобелены, пол устилали ковры. Сбоку промелькнул бассейн, а еще дальше, в последней комнате стояли шеренги янтарных статуй.

Они прошли через спальню, и оказались внутри длинного помещения. Прохладный ветерок коснулся разгоряченного лба гостя. Последняя комната не имела украшений из шелка, не было в ней и мебели, за исключением стола из серебристой древесины, и стула, обитого белым шелком. Бустия обвел взглядом комнату и содрогнулся всем телом. То, что он принял за статуи, теперь превратилось в неподвижные человеческие останки. От многих сохранились лишь кожа и кости, но пленники продолжали жить. Тела, подвешенные на веревках из паучьего секрета, слегка покачивались. А шелковые нити нежно опутавшие руки и ноги бедолаг едва слышно шуршали. Отчего казалось, что узники перешептываются между собой.

Из дальних уголков зала прибежали синие пауки. Они поприветствовали королеву, и выстроившись вдоль одного из рядов янтарных людей ожидали пока Циания выберет жертву.

Тысячи скованных болезнью и прихотью королевы висели рядами вдоль длинной стены. Среди мужчин, женщин и стариков встречались и дети. Как ни странно, но они сохранились лучше остальных. За прозрачной, медовой плотью, отчетливо выделялись чуть менее прозрачные кости.

Даже волосы приобрели желтоватый оттенок, хотя все еще угадывался природный цвет.

Изумленно тараща глаза, Бустия рассматривал живых мертвецов. Особенно взгляд цеплялся за глазные сферы и мозг, который ясно виделся сквозь кожу и череп.

— Где мы? Это лаборатория, или столовая? — с трудом приходя в себя спросил андланд.

— Ну что вы, столовая у нас выглядит иначе, — ответил за Цианию гриб. — Это место для, того, что люди называют алхимией. Здесь избранные получают долголетие. Видите, этот секрет, — гриб ткнул в оранжевую тягучую каплю, неторопливо ползущую по лбу молодой женщины.

— Ага, — отозвался андланд.

— Это нектар, он сладкий на вкус, очень питательный, но главное он дарит паукам бессмертие. Ну конечно при регулярном употреблении эликсира.

— Понятно, но мне нужны споры, а не секреты паучьего долголетия, — осторожно начал Бустия.

— В том вся и шутка, что для одних болезнь, для других бессмертие, — усмехнулся гриб.

— Это и есть Энтария?

— Энтра, так ее звали сто пятьдесят тысяч лет назад. Понимаете ли, мой друг, люди тоже живут много дольше отведенного им природой, но они превращаются в инвалидов не способных к перемещению. Хотя уверяю вас все слышат, видят, и даже понимают. Без должного ухода, они бы уже сгинули, так, что им повезло, что рядом оказались пауки.

Синие вновь разбежались по залу. Один из них копошился рядом, паук ловко соскребал круто изогнутым когтем янтарный пот с тела сильно усохшего мужика. Медовые капли стекали по ворсистой лапе в чашу с узким дном. Мужик тихонько постанывал, а его лицо исказила гримаса наслаждения.

Королева что-то цвиркнула, и грациозно раскачиваясь на тонких, длинных ногах, ушла обратно в спальню.

— Циания предложила вам выбрать одного из бедолаг. Любого, кто окажется вам по сердцу.

— Скажите, а нет ли у вас Нуремана? — неожиданно спросил андланд.

— Нуреманчика? А откуда вы его знаете? — подозрительно глядя на Бустия переспросил Миленций.

— В прежние времена, еще до Тридцатилетней зимы, мы были друзьями. После нас развела судьба. В те времена он правил Куватрой, страной что сегодня находиться далеко на севере.

— Интересно, как оно бывает. Нуреманчик первым заболел Энтрой, сейчас он в покоях Циании. Она привязалась к человеку. Вот только боюсь отдать мы его не сможем, так, что любой кроме Нуреманчика.

— А могу ли я его увидеть? — окончательно обнаглел андланд.

— Тут ответ может дать только королева, она здесь Хозяйка, — Миленций сделал акцент на последнем слове.

Гриб защелкал на паучьем, сверху спустился желтый паучок, присвистнув в ответ он исчез в спальне Циании.

— Как думаете уважаемый Миленций, не опасна ли болезнь для таких как я?

— Ну что вы, нет конечно. Энтра избирательна, она предпочитает исключительно человека. Кстати, если кто выживет, то ведите его к нам, — беззлобно улыбнулся гриб. — Зеленый Омут позаботиться о несчастных.

— Угу, — кивнул Бустия.

Вернулся паучок, гриб выслушал его доклад и жестом пригласил гостя следовать за ним.

Они вошли в спальню, широкая кровать, занимала почти всю комнату. Полупрозрачный полог, кремового колера, предательски открывал бордовое ложе. Тут же, в метре от полога, стояла высокая ширма, шитая золотыми пауками и синими цветами. С легким шелестом Циания сложила ширму, глазам открылась медовая статуя молодого мужчины. Он повис на лианах из шелка, совершенно голый, тугие кольца обхватывали голову и грудь человека, а также щиколотки. Широкие ленты прошли под мышками больного, удерживая основной вес неподвижного тела. Бустия не сразу признал в молодом парне, некогда зрелого Нуремана.

Порыжевшие волосы, прозрачная плоть, огромные глаза, все казалось знакомым, но каким-то не таким. По телу медленно стекали капли янтарного пота, они надолго застревали на кончиках пальцев ног, а потом нехотя срывались в изящное блюдо, установленное прямо под телом.

— Он меня слышит? — спросил андланд, приблизившись к Нуреману.

— И слышит, и понимает, и даже может ответить, если захочет, — улыбнулся Миленций. — Спросите его о чем-нибудь.

— Привет Нуреман, — почему-то тихо произнес Бустия.

Ответа не последовало, андланд удивленно глянул на