Лиз швырнула нож за лоджию. Когда она услышала, как онпадает на землю в кустарнике, ниже от дома ярдов на двадцать пять, онадействительно начала рыдать.

– Давайте все поднимемся на второй этаж, – предложил Старк.– Там кабинет Тада. Я полагаю, тебе понадобится пишущая машинка, старина?

– Нет, не для этого, – ответил Бомонт. – Ты хорошо же этознаешь.

Улыбка тронула съеденные губы Старка.

– Я?

Тад показал на карандаши, высовывающиеся из его нагрудногокармана.

– Этими я пользовался, когда хотел вернуть контакт сАлексисом Мэшином и Джеком Рэнгли.

Старк выглядел глупо удовлетворенным.

– Да, это правильно. Я просто подумал, что на этот раз тызахочешь сделать это по-другому.

– Не по-другому, Джордж.

– Я привез свои собственные, – сказал Старк. – Три коробки.Шериф Алан, почему бы тебе не быть хорошим мальчиком и не выйти к моей машине,чтобы достать их. Они в ящике для перчаток. А мы все посмотрим за детками. – Онглянул на Тада, залился своим пронзительным смехом и покачал головой. – Ну исобака же ты, Тад!

– Это точно, Джордж, – сказал Бомонт. Он чуть улыбнулся. – Ясобака. И ты тоже. И ты не сможешь научить старых собак новым трюкам.

– Ты рад вернуться к этому, старина? Неважно, что тыскажешь, часть тебя просто рвалась к этому всегда. Я вижу это по твоим глазам.Ты хочешь этого.

– Да, – просто ответил Тад, и Алан не сомневался, что Бомонтне лжет.

– Алексис Мэшин, – сказал Старк. Его желтые глаза слабомерцали.

– Точно, – согласился Тад, и теперь и его глаза началимерцать. – «Зарежь его, пока я стою здесь и смотрю».

– Ты помнишь! – воскликнул Старк и начал смеяться. – Я хочуувидеть поток крови. Не заставляй меня повторять дважды".

Теперь уже они оба начали смеяться.

Лиз смотрела то на Тада, то на Старка, затем только на мужа,и кровь отхлынула с ее щек, потому что она не могла найти различие между ними.

И все они сразу ощутили, что край утеса стал еще ближе, чемраньше.

Алан вышел за карандашами Старка. Его голова была в машиневсего какой-то момент, но ему показалось, что намного дольше, и он был оченьрад вынуть ее наружу снова. В машине царил запах чего-то тяжелого инеприятного, что действовало слегка опьяняюще. Погружение в недра «Торнадо»Джорджа Старка напоминало просовывание головы в дверь чердака, где кто-торазбил бутыль хлороформа.

«Если это запах снов, – подумал шериф, – я никогда непожелаю иметь еще хотя бы один подобный сон».

Он постоял мгновение сбоку черного автомобиля, держа в рукахкоробки «Бэрол» и взглянул на подъездную дорожку.

Воробьи прибывали.

Вся дорожка уже были усеяна ими. Пока Алан смотрел, еще однагруппа воробьев стала приземляться. Все деревья уже были усеяны воробьями. Всеприлетающие птицы молча смотрели на него, это была массовая живая головоломка.

"Они прилетели за тобой, Джордж, – подумал шериф иотправился назад в дом. На полпути он вдруг остановился, пораженный неожиданноймыслью.

Или они прилетели за нами?

Он оглянулся на птиц, но они не выдали никаких секретов, иАлан вошел в дом.

– Вверх, – сказал Старк. – Ты пойдешь первым, шериф Алан.Иди до конца спальни для гостей. Там у стены застекленная витрина скарандашами, стеклянными пресс-папье и всякими сувенирами. Когда ты толкнешь еелевую сторону, она повернется на шарнире внутрь. Кабинет Тада находится за ней.

Алан посмотрел на Тада, тот кивнул.

– Ты знаешь чертовски много об этом месте, – заметил Алан, –для человека который никогда не бывал здесь Раньше.

– Но я должен был быть здесь, – мрачно сказал Старк. – И ябывал здесь часто, в моих снах.

Через пару минут все они уже собрались за этой уникальнойдверью в кабинете Тада. Витрина была повернута внутрь, разделяя вход в кабинетТада на две части за счет созданной ею перегородки, равной толщине витрины. Вмаленьком кабинете не было окон; «если мне дадут окно с видом на озеро, –объяснил Тад однажды в разговоре с Лиз, – все что я смогу написать, – будетпара слов, а затем я буду глазеть не менее той же пары часов на лодки на озере– и все из-за этого треклятого окна».

Настольная лампа с гибкой, как гусиная шея, подвеской исильной кварц-галогенной лампочкой отбрасывала яркий свет на стол. За нимстояли строгое конторское кресло и складной стул, бок о бок. На столе лежалидва разграфленных блокнота для записей, оба освещенные лампой. Поверх каждогоиз них лежали отточенные черные карандаши «Бэрол блэк бьюти». Электрическаяпишущая машинка IВМ, которой Тад обычно пользовался, на этот раз была снята состола и убрана в угол кабинета.

Тад сам принес складной туристский стул из чулана в холле, икабинет приобрел ту двойственность, которая удивила и неприятно поразила Лиз.Это была все та же сцена зеркального отражения, которую ей уже пришлосьнаблюдать в момент приезда Тада. Перед ней стояли два стула вместо привычногоодного, два маленьких рабочих места вместо одного, и все это находилось бок обок. К тому же то, привычное место в кресле, занимаемое при работе надрукописью Тадом (наилучшее) и столь привычное и ему, и ей, на этот разоказалось занятым Старком, а сам Тад разместился в складном стуле, словно длятого, чтобы еще более дезориентировать Лиз. Она ощутила нечто похожее наприступ морской болезни.

У каждого из них на коленях сидело по близнецу.

– Сколько нам может быть отпущено времени, пока кто-то нерешит проверить это местечко? – спросил Алана Тад, обращаясь и к нему, и кстоявшей в дверном проеме Лиз. – Будьте честны и точны, насколько это возможно.Вы должны поверить мне, когда я говорю, что это – единственный наш шанс.

– Тад, взгляни на него! – громко выкрикнула Лиз. – Разве тыне видишь, что происходит с ним? Он же не хочет просто написать книгу! Он жехочет украсть твою жизнь! Разве ты этого не понимаешь?

– Тсс... – ответил Бомонт. – Я знаю, чего он хочет. И думаю,что с самого начала. Это единственный путь. Я знаю, что делаю. Так скольковремени у нас, Алан?

Шериф тщательно все взвесил. Он предупредил Шейлу, чтособирается здесь все осмотреть, еще в офисе, а потом позвонил и отсюда. Поэтомунужно какое-то еще время до тех пор, когда она начнет беспокоиться. Событиямогут ускориться, если появится Норрис Риджуик.