человеку жить внутри тебя. Я знаю, что

Клифф живёт в каждом из нас”.

Ларс поддержал эту идею, объясняя, что влияние Клиффа на группу осталось

сильным спустя многие годы. “На “Justice” присутствуют некоторые фрагменты,

сохранившиеся на старых записях Клиффа и прочие вещи, поэтому он был с нами…На

“Black Album” я не могу выделить ни одной конкретной песни, написанной под влиянием

Клиффа, однако то, как мы с Джеймсом вместе писали песни, сформировалось именно

тогда, когда Клифф находился в группе, и во многом этот способ написания

сформировался вокруг музыкального вклада Клиффа: то, как он обучал нас гармониям и

мелодиям и всё в таком роде”.

“Я имею в виду, не хочу показаться банальным” – говорит Ларс, “но атмосфера

Клиффа всегда с нами, и он определённо играл большую роль в том, как мы делились

своими музыкальными наработками в ранние дни…наши подходы и музыкальная

атмосфера и всё остальное. Он сыграл огромную роль в том, какой стала Металлика, даже

притом, что его больше нет с нами”.

На этой ноте мы подходим к завершению нашего повествования. В данной книге

мы рассмотрели Клиффа как музыканта, как хэдбенгера, как мастера по теории музыки,

как коллегу по группе, как знаменитость, и даже как философа. Часто бывает так, что

чей-то истинный характер легко раскрывается в небольших ежедневных деталях.

Поэтому кого, как не его девушку Корин Линн спросить о том, каким человеком был

Клифф?

“Мы постоянно играли в шахматы” – смеётся она, спустя все эти годы. “Я часто его

выигрывала, потому что я действительно серьёзный соперник по этой части, но он лишь

улыбался и говорил: ‘Поверить не могу, что ты меня выиграла’. Мы пили пиво, курили

травку, играли в шахматы и вели разговоры о смысле жизни - действительно серьёзных

вопросах вроде религии. Мы не говорили лишь об одном виде философии – не только о

восточной, или какой-то ещё, мы говорили обо всём. Клифф не был религиозным

человеком, но он был очень сильным духовно: он верил в добро и зло, в карму и судьбу. Я

бы сказала, что он был оптимистом: ничто его не тревожило. То, что происходило как

часть ежедневной херни, никогда не выводило его из себя. Создавалось впечатление, что

он уже прожил целую жизнь”.

Клифф не говорил много о смерти своего старшего брата Скотта, вспоминает

Корин, однако он рассказывал ей об основных фактах в своей прямолинейной,

безэмоциональной манере. “Скотт однажды пришёл домой, когда Клифф был дома” –

говорит Корин. “У Скотта была ужасная-ужасная головная боль, от которой он не мог

избавиться, и всё кончилось тем, что он умер от аневризма мозга, практически на руках у

Клиффа. В дань памяти, потому что его брат познакомил его со всей этой американской

музыкой, Клифф принял решение играть на басу. Когда Клифф рассказывал мне об этом,

его рассказ не звучал как ужасная, печальная история. Он умел преподносить вещи так,

чтобы они не звучали чересчур грустно, просто как факт”.

197

TO LIVE IS TO DIE

“Помню, как спросила у мамы Клиффа после того, как он умер: ‘А вы знаете,

почему он взял в руки бас?’ и она просто не знала, что Клифф стал играть на басу из-за

смерти Скотта. Помню, как однажды мы сидели у него на кухне, и я спросила его: ‘Почему

ты этим занимаешься?’, потому что в моем понимании быть музыкантом это так странно.

Он ответил, что его брат всегда любил «Lynyrd Skynyrd» и познакомил его со всей этой

музыкой”.

То, что раздражает всех нас, казалось, нисколько не беспокоило Клиффа, говорит

она. К примеру, однажды украли бас “Alembic Spoiler”, на котором он играл некоторое

время в 1984/85 годах. “Однажды он приехал в Саннивейл после репетиции и сообщил,

что его бас-гитара “Alembic” украдена. Кажется, он прислонил её к своей машине, а затем

пошёл к месту репетиции, чтобы что-то принести. Он был расстроен этим фактом и

сказал: ‘Вот же чёрт!’ Но он не позволил этому факту испортить ему вечер или что-то

ещё”.

Клифф был человеком с простыми, но основательными вкусами. Ранчо Максвелла,

которое мы упоминали несколько раз в этой книге, значило для него больше, чем просто

место, где можно потусоваться и провести время, объясняет Корин. Как она объясняет,

это было место, с которым у него была некая духовная связь. “Я спрашивала его, что для

него значит ранчо Максвелла, и он отвечал, что это место, где пересекаются 16 вселенных

и где происходит что-то странное. ‘Я иду туда и участвую в джемах, и звучит вся эта

разная музыка. Всё это и многое другое звучит, когда ты находишься там’”.

Клифф любил это место, говорит Корин. “Ему было необходимо туда ездить. Это

было место, куда он ездил для омоложения. Место, где он мог найти уединение. И, о

Господи, там был “Журнал Максвелла”! Это записная книжка или несколько записных

книжек…Каждый раз, когда едешь туда, тебе нужно сделать там запись, если тебе хватает

храбрости. Каждый находил для себя