Одно я понял за эти шесть лет: сколько бы свидетельств в пользу того, что награды контрпродуктивны, мы ни представили, есть люди, которые пока еще просто не готовы рассматривать такую возможность. Например, когда в Harvard Business Review был опубликован сокращенный вариант главы 7, в редакцию журнала посыпались десятки писем. Их тон варьировал в диапазоне от остро критического (одна крайность) до откровенно злобного (вторая крайность) со всеми промежуточными оттенками. Более того, когда я внимательно ознакомился с этими письмами, то обратил внимание, что самых злых нападок я удостоился от консалтинговых фирм, которые навязывают корпорациям программы поощрений. Мне еще подумалось, что, если бы я подверг едкой критике конкретные схемы поощрений, состряпанные этой братией, а взамен предложил бы нечто подобное, только собственного изобретения, мой материал, видимо, вызвал бы куда более умеренную реакцию. Но что не перестает приводить в ярость людей бизнеса, так это довод, что поощрения по самой своей природе сомнительны и чреваты возникновением проблем.

Даже за пределами корпоративного мира люди, которым больше всего угрожают приведенные в моей книге факты, иногда торжествующе заявляют, что, поскольку я своими книгами и выступлениями зарабатываю на жизнь, резонно заключить, что я внешне мотивирован и потому лицемерю. Если бы мне платили по пять центов каждый раз, когда я получают такие обвинения, я был бы, конечно, не более мотивированным, зато обладателем целой горы монет. И что примечательно, люди, которые в глаза меня не видели, без колебаний приписывают мне какую-то конкретную мотивационную ориентацию или набор ценностей[882]. По меньшей мере это обвинение говорит о том, что люди не видят разницы между тем, чтобы зарабатывать деньги, и тем, чтобы что-то делать ради денег, что аналогично различию между платой за труд и попыткой использовать плату за труд в качестве награды (что мы обсуждали в главе 10).

Еще мне достаточно часто возражают, что критика применения наград в определенной области (например, отметок в школе) бессмысленна потому, что «все наше общество построено на поощрениях и наказаниях». А вот этот аргумент уже откровенно озадачивает меня. Ладно бы имелось в виду, что нелегко искоренить конкретное проявление чего-то, что широко распространено, тут я согласен. Но каким образом повсеместность какой-либо практики говорит в ее защиту, не понимаю. Если есть веские основания выступать против нее, тогда свидетельства, показывающие, насколько глубоко практика укоренилась, по идее, лишь подчеркивают, насколько важно попытаться изменить положение дел.

Но ни у кого эта книга не вызвала большей ярости, чем у преданных сторонников скиннеровской психологии, у ученых и консультантов, зарабатывающих на эксплуатации ровно тех самых принципов и заповедей, которые я осмелился поставить под вопрос – точнее, не я, а все научные исследования, которые я приводил на страницах книги. Несколько лет назад на одном из их интернет-форумов, как раз незадолго до моего запланированного выступления в Солт-Лейк-Сити, появился отчаянный вопль. Заголовок поста гласил: «Помогите! К нам в Юту едет Альфи Кон!» Автор призывал слать ему (и получал) предложения, как получше раскритиковать меня[883] и свести к минимуму возможный ущерб от данных, которые я представлю и которые могут побудить моих слушателей усомниться в истинности «единственно верного способа поведенческого анализа и контингенций подкрепления»[884].

Естественно, бихевиористы обрадовались, когда кто-то из их собратьев объявил, что, по данным научного исследования, поощрения вовсе не снижают интерес людей к тому, что они делают. Это была Джуди Кэмерон. В докторской диссертации, которую она подготовила в Альбертском университете (Канада), приводится обзор литературы – почти сотни научных исследований. Используя статистический метод под названием «метаанализ», она объединила все эти исследования в один обширный свод данных и заключила, что большинство видов поощрений не наносят вреда[885], а в 1994 году (в соавторстве со своим научным руководителем Дэвидом Пирсом) опубликовала результаты[886]. Двумя годами позже Кэмерон примкнула к Роберту Эйзенбергеру, давно убежденному, что награды способны подстегнуть творческую изобретательность[887], и они на пару опубликовали обобщенные выводы, каждый из своего исследования, на страницах журнала American Psychologists[888],[889].