да и сам Брессинджер не хотел бы стать для нас обузой во время побега.

Я встала и посмотрела на сэра Радомира и де Рамберта.

– Нам нужно уходить. Сейчас же.

XXXVII

Череда неудач

«В мире не существует такой проблемы, которую нельзя решить кровопролитием».

ГОСПОЖА КЕРАКА АМАЛИЯ АДЕЛАИС

Ветер запел в наших ушах, когда мы галопом понеслись от Керака и скрылись в естественной складке рельефа, где нас смогла бы найти лишь самая настойчивая погоня. И все же мы заставляли лошадей скакать настолько стремительно, насколько они могли. Я не сомневалась, что, едва Клавер получит страницы, закроет портал и изгонит оставшихся демонов, он пойдет на все, чтобы вернуть книгу – особенно теперь, когда все украденные им знания догорали в пламени пожара. Хотя бы в этом нам удалось его обойти.

– Не стану делать вид, будто понимаю, что я только что лицезрел, – бросил через плечо де Рамберт. – Но я надеюсь, вы нашли то, ради чего все это затеяли?

– Да, – хриплым от горя голосом ответил сэр Радомир.

Несмотря на то что мы совершенно не хотели сбавлять скорость, вскоре нам пришлось пощадить лошадей и замедлиться, ведь путь предстоял неблизкий. Перед нами простирались заросшие кустарником и полевыми цветами поля, типичные для этих мест. На востоке наконец забрезжил рассвет, и виды вокруг могли бы показаться мне прекрасными. Но с тех пор Пограничье навсегда осталось для меня проклятым местом, гробницей всего, что было мне дорого. Кажется, никогда прежде мысли мои не были так черны, как в тот день. Горе и отчаяние наводнили их, слившись в скверную, ядовитую смесь.

– Князь Преисподней, – после долгого молчания пробормотал сэр Радомир. – Какой тяжкий день. Половина того, что мы видели, и в голове-то не укладывается.

– Да, – неуверенно отозвался де Рамберт, ошибочно решив, что сэр Радомир говорит лишь о том, как погиб Брессинджер и как Клавер овладел его телом. – Я сожалею о гибели сэра Дубайна; его очень уважали в Зюденбурге, хотя он и чтил нас своим обществом совсем недолго.

Теперь, когда любая погоня наверняка осталась далеко позади, мне на глаза навернулись новые слезы, а дыхание сперло. Де Рамберт обернулся, чтобы проверить, в порядке ли я, но затем молча кивнул сам себе, сообразив, что я просто скорблю.

– А что слышно о сэре Конраде? Он все еще в лазарете? – настойчиво спросил сэр Радомир.

Старый храмовник покачал головой.

– Мне это не ведомо. Маркграфиня фон Остерлен держит его состояние в секрете.

Несмотря на то что горе занимало все мои мысли, мне почудилось, что де Рамберт уклонился от ответа.

– До нас дошли вести о битве с карешским войском на Гелбегардской равнине, у Агилмарских развалин.

Сэр Радомир хмыкнул.

– О да. Нам довелось полюбоваться на священников Клавера и на то, какие «чудеса» они теперь умеют вытворять. Совсем скоро они двинутся на север. – Шериф горько усмехнулся и, оглянувшись, посмотрел в сторону замка. – Если кто-нибудь из них выживет. – Де Рамберт не понял его последних слов, а сэр Радомир не стал объяснять. – Через две-три, не более чем через четыре недели они соберутся с силами. И первым делом нанесут удар по Зюденбургу, – прибавил он.

Какое-то время де Рамберт молчал.

– Воистину, обенпатре увел рыцарей Храма с пути истинного. И фон Гайер его не остановил. Как бы там ни было, мы будем молиться за их спасение.

– Чтобы их остановить, вам понадобится что-нибудь посильнее молитв.

– Я сражаюсь на Пограничье более десяти лет, сэр Радомир. Я хорошо знаю, что именно нам нужно.

– То-то и оно, – пробормотал сэр Радомир, – что не знаете. И никто, похоже, не знает.

* * *

Мы изо всех сил гнали наших лошадей вперед и прибыли в Зюденбург к вечеру следующего дня. Там мы немедленно направились в собор-донжон и поднялись в лазарет, но, придя на место, обнаружили, что нашего господина в палате нет.

– Эй! – окликнул сэр Радомир ближайшего санитара. – Где Правосудие? Где сэр Конрад?

Санитар помотал головой.

– Кажется, Правосудие скончался прошлой ночью. Он боролся до самого конца, но болезнь одолела его. Соболезную.

Несколько секунд мы стояли молча.

– Что? – наконец спросила я.

Санитар сочувственно посмотрел на меня и ушел.

Я оглянулась на сэра Радомира.

– Выходит, все? – Он беспомощно пожал плечами. – Мы проиграли.

Я швырнула «Кодекс изначальных духов» в соседнюю стену и закричала. Лишь разодрав себе горло, я замолкла, рухнула на колени и зарыдала.

В какой-то миг я ощутила, как мне в спину подул сквозняк, а затем послышались скорые шаги. Обернувшись, я увидела, что ко мне идет маркграфиня фон Остерлен.

– Книга у вас? – без предисловий спросила она. – Это она? – Маркграфиня указала на фолиант, который лежал на полу.

С красным, мокрым от слез лицом я молча уставилась на нее.

– Да, она, – ответил сэр Радомир. В его голосе слышался усталый, полный безнадежности гнев. – Где Правосудие? – требовательно спросил он.

– Берите книгу и идите за мной. Скорее! – рявкнула фон Остерлен.

Сбитая с толку, я схватила книгу, и в моем сердце зародилась отчаянная надежда. Вместе с сэром Радомиром я пошла за маркграфиней в недра замка, решив, что она ведет нас во внутреннее святилище Зюденбурга; но вместо этого фон Остерлен привела нас в зал, где явно находилась покойницкая. Надежда вытекла из меня, как кровь из смертельной раны.

Маркграфиня окинула меня неприязненным взглядом и сразу же заметила выражение моего лица.

– Возьмите себя в руки, у нас мало времени. – Она подвела меня и сэра Радомира к плите, на которой лежал Вонвальт. Его кожа посерела, лицо обвисло, а смерть уже явно начала разлагать тело. Фон Остерлен резким взмахом руки указала на него.

– Он умер ночью. Я бы даже сказала, что под утро, если бы хотела потешить себя самообманом. Все последние дни он упорно учил меня вашей безбожной магии, переступив ради этого через множество запретов.

– Это безнадежно, – сказала я.

– Эй! – рявкнула фон Остерлен и единожды хлопнула в ладоши. Я вздрогнула, как испуганный заяц. – Хватит! Я уже сказала – у нас нет времени на причитания. – Она вытащила полностью исписанный лист бумаги и с отвращением посмотрела на него. – Сэр Конрад сказал мне, что «приковал» себя к телу. Он просил передать вам, что поступил с собою так же, как Клавер – с некоей Августой. Говорил, что вы поймете, о чем речь.

– Он применил руну Пленения? – спросила я.

– Да, – ответила фон Остерлен. – Сэр Конрад сказал, что однажды ею воспользовались не по назначению, и это вдохновило его попробовать один трюк… – Она глянула на