Вчера вечером прибыли Дерби, генерал Макриди, генерал Морис, Дик Молино, С. Скотт[429] и другие офицеры. Сегодня они проследуют дальше, в Италию, кроме Дика Молино, который должен нанести визит Патти[430] на фронте. Дерби сегодня нанес мне дружеский визит; он вернется дней через десять.

Одно из совещаний, которых уже было слишком много и которые не принесли полезных результатов, должно состояться в середине месяца, но различные обстоятельства, не в последнюю очередь шаткое положение правительства, сделали необходимой «отсрочку». Возможно, совещание пройдет в первую неделю октября здесь, в Париже.

Я нанес визит Клемансо. Он, как обычно, полон боевого духа и уверенности. Стокгольмская конференция заглохла, но социалисты предъявляют правительству определенные условия, на которых они его поддержат. Если с ними объединятся радикал-социалисты, правительству придется подчиниться, потому что в сочетании они, с помощью недовольных представителей других партий, способны свалить любое правительство.

9 сентября 1917 г. По сведениям из газет, формирование правительства потребует более выраженного отношения к крайним социалистам (с улицы Валуа) и «объединенным социалистам». Кабинет не будет правительством. Ему придется исполнять приказы членов кабинета, принадлежащих к той или иной фракции, а если они откажутся, то кабинет прекратит свое существование.

10 сентября 1917 г. Послали за Пенлеве. Префект полиции, которого я видел, сомневается в том, что он получит должность, так как к нему враждебно отнесутся экстремисты. Он уверяет, что ни Барту, ни Клемансо долго не протянут, и вероятнее всего бесцветное правительство, которое будет просто тянуть лямку.

Из-за визита префекта принцу Уэльскому пришлось ждать, пока я его приму. Он выглядел олицетворением здоровья и держался весьма дружелюбно. Мне пришлось прервать беседу, так как у меня была назначена встреча. Он очень славный мальчик.

11 сентября 1917 г. Какая неразбериха в России! Надеюсь, Корнилов выметет социалистов-пустомель и солдат-дезертиров. Если Альбер Тома снова станет министром, непременно намекну ему, что «товарищи» иногда aussi embêtants que collègues[431]. Только что (22.30) появился список. Да, он снова министр, а Рибо, как сообщают, согласился стать министром иностранных дел. Не похоже, чтобы их хватило надолго. Не понимаю, как Рибо согласился «занять низшее место». И все же я рад: не придется начинать все сначала с кем-то другим. Говорят, социалисты настаивали, чтобы министром иностранных дел стал Тома — из-за того, что его кандидатуру рассматривали на должность посла в России. Это в самом деле смешно! В русских делах он оказался ложным пророком. Его главные рекомендации, то есть посещение Стокгольмской конференции и плебисцит по вопросу Эльзаса и Лотарингии, пришлось отставить. Когда я видел его в последний раз, дней десять назад, он по-прежнему считал, что русские снова перейдут в наступление. Впрочем, это было до бегства русских из Риги.

12 сентября 1917 г. Лучший репортаж о переговорах в связи с правительственным кризисом — в «Матэн». Именно Тома спутал все карты. Им двигала личная неприязнь к Рибо, которого он не любит из-за того, что тот упорно отвергал все, что рекомендовал и провозглашал Тома, а именно: ни аннексий, ни контрибуций и плебисцит о судьбе Эльзаса и Лотарингии. Варенн, его собрат-социалист в мертворожденном кабинете (который собрался лишь для того, чтобы распуститься), был готов принять Рибо в качестве министра иностранных дел, но Тома поспешил прогнать его. Он хотел встретиться с другими делегатами-социалистами и надеялся стать министром вооружений. Коллеги убедили его и их отказаться от какого-либо сотрудничества с кабинетом Пенлеве, если министром иностранных дел останется Рибо. Требования социалистов, изложенные в сегодняшнем утреннем выпуске «Юманите», избыточны и нелепы. Утром Жюль Камбон передал мне слова Рибо: он остается на набережной Орсэ. Говорят, во второй половине дня Пенлеве снова начал переговоры с социалистами.

У Ж. Камбона я встретил Баррера. Он вполне готов обращаться с социалистической шайкой, в ее нынешнем состоянии и при ее нынешних представлениях, так, как предлагал посол Италии в Великобритании (Ферреро): мы должны обращаться с французским флотом, как в то время, когда Италия чаще всего была враждебной по отношению к Франции, но хотела, чтобы действовали мы. «Balayez-moi cette flotte française»[432], — говорил он мне, расхаживая по моему кабинету в Министерстве иностранных дел и активно жестикулируя.

Корреспондент «Таймс» Адам вчера рассказал мне, что произошло на заседании кабинета. Рибо по традиции официально поблагодарил своих коллег и попросил их подать прошения об отставке, чтобы он передал их Пуанкаре. Вивиани, вице-председатель Совета министров, который, в свою очередь, должен был официально поблагодарить Рибо за то, что тот председательствовал на заседаниях, курил свою вечную сигарету и хранил млочание. После паузы слово взял самый младший коллега, Виолетт, который показал свою полную несостоятельность. Он заявил, что, поскольку председатель Совета министров попросил коллег об отставке, эти коллеги имеют право просить об отставке его (Рибо)! После такого эпизода заседание закончилось общим замешательством. Правда, стульев не ломали, как делали «дорогие коллеги» на некоторых заседаниях.

Сегодня слышал, что на собраниях социалистов, где обсуждали положение, было решено: ни одна партия не будет уполномочена входить в кабинет, но они будут вежливо общаться с Пенлеве и обещают оказывать ему поддержку.

Политический кризис закончился, по крайней мере до следующей недели, когда соберется парламент.

16 сентября 1917 г. Вчера приехал Эдмунд Толбот; сегодня он уезжает в Лозанну. Он надеется вернуться через две недели и предлагает вместе нанести визит Хейгу. Мы с ним побывали в Версале. Погода великолепная! Поскольку сегодня выплачивали жалованье в Красном Кресте, в Версале были толпы народа и три полковых оркестра.

Кайо и Дюмон выставили свои кандидатуры на должность главы парламентской комиссии по бюджету. В комиссии несколько вакантных мест. Кайо и его дружки пытаются взять штурмом место председателя комиссии до того, как заполнят остальные вакансии.

Вчера за ужином встретил Мессими с супругой; она довольно красивая женщина. В начале войны Мессими был военным министром. Я напомнил ему об аудиенции Френча у президента республики, на которой присутствовали он, Вивиани и Думерг — 15 августа, кажется. Вскоре после того он ушел с поста министра и отправился на фронт капитаном или полковником (он окончил Высшее военное училище). Позже он стал бригадным генералом в Кроане. Сейчас он собирается командовать дивизией в армии генерала Антуана на севере. Оптимистом его не назовешь. Он говорит, что война ведется всецело на истощение и на то, на какой стороне можно убить больше людей. Он не думает, что Франция или Бельгия прорвут германский фронт. Прекрасно, если Франция и Англия смогут продолжать войну без России год, два, три или больше, но за такой срок солдаты вымотаются. Он за то, чтобы и дальше убивать немцев, и если нам удастся убивать четырех немцев за одного или двух солдат союзников или увеличить эту пропорцию, тем лучше, но сколько так сможет продолжаться? По поводу мира он считает, что французам нужно вернуть Эльзас и Лотарингию в обмен на Камерун и Французское Конго — и никаких контрибуций с обеих сторон. Я предположил, что немцы наверняка захотят возвращения всех своих бывших колоний и что, требуя возврата колоний, боши иносказательно говорят французам: «Англия мешает вам получить Эльзас и Лотарингию, так как отказывается отдать немецкие колонии». По-моему, он стал gris de ses propres paroles[433], расхаживая туда-сюда по комнате. Надеюсь, немногие французские генералы думают так же, как он.