Целых две недели без войны – это кого хочешь обрадует.

– Ты где сейчас? – поинтересовался скинхед. Ложкой осторожно выскреб кашу со дна котелка, закинул в рот.

– Завербовался в добровольческий отряд. Диггерский. Тут много наших с Владимирки, будем вместе воевать. Скоро на фронт. Говорят, опять Веган жмет так, что из камня слеза выступает. И на поверхности тоже.

– Да ты, брат, поэт, – присвистнул Убер.

– Какой поэт, – вздохнул Комар. Повел больным плечом, осторожно размял мышцы. Вспомнил: – Слушай, Убер, а давай к нам, а? Вместе «зеленых» бить будем.

– Да с удовольствием.

– Правда, сейчас перемирие, – вспомнил Комар. – Но потом ведь опять будет война… Я думаю, ты прав. Это какая-то подлость.

Скинхед повертел головой.

– А где Герда? – спросил Убер небрежно.

Комар усмехнулся.

– Что, видно меня как на ладони? – спокойно спросил Убер. – Да, даже с лучшими из нас такое бывает… Так где она?

– В госпиталь ушла. Она там теперь постоянно бывает. Раненых тьма, рук не хватает. Вот и устроилась. Сначала ее перевяжут, потом она кого-то.

Убер кивнул.

– Да, это она молодец.

– Ты хотел ее увидеть?

Прищур ярко-голубых глаз.

– Уж не издеваешься ли ты надо мной, брат Комар? А вообще, конечно, имеешь право. В Исаакий не пойдешь?

Комар покачал головой. Потом как-то растерянно пожал плечами:

– Я хотел. Подал рапорт. Потом еще один. Добрался до какого-то майора, рассказал про Исаакий. Он только отмахнулся. Не до того, говорит. Война, мол. А я о чем? Эту штуку надо уничтожить, верно? Ведь я прав?!

– Надо уничтожить, – Убер огляделся, слегка рассеянный. – А ты Грека не пробовал найти? Ну, про которого ты мне рассказывал. Красные сталкеры, то, се.

– Пробовал. Говорят, группа пропала без вести.

– Да. Незадача. Может, они туда пошли и…

– Они не собирались туда идти. Грек мне прямо сказал. У нас, мол, другая задача. Так что…

– Ясно.

* * *

На платформе – оживление. Словно хаотичное движение человеческих частиц приобрело, наконец, некую сверхзадачу, направление и импульс к действию.

И внешний хаос человеческого потока лишь маскирует эту сверхзадачу.

Группа людей, объединенных общей целью. Таких всегда можно выделить в толпе, как бы они ни маскировались.

Убер подвигал челюстью. Почесал затылок. Огляделся. Точно. Вон тот типчик в комбинезоне «мазута», и тот охранник, что покупает шаверму у лоточника. И вон те двое…

Хаос организуется, сказал он себе.

– Тебе ничего странным не кажется? – спросил он у Комара. – Что-то сегодня мы с тобой прямо в центре внимания, а?

Комар настороженно огляделся, затем пожал плечами. Значит, он ничего не заметил. «Может, это у меня паранойя развивается?» Убер достал вещмешок, побросал в него вещи. Нужно уходить, даже если это всего лишь глюки.

– Вас зовут Убер? – раздался голос.

Убер поднял взгляд. Посмотрел направо, налево. Отпустил мешок, выпрямился во весь рост. Хмыкнул. Все-таки надо верить своей паранойе.

Их с Комаром окружили.

– Убер, вы арестованы, – сказал главный. У него были нашивки службы безопасности Садовой-Сенной.

– Этого с какого перепоя? – спокойно заговорил Убер. Комар медленно поднялся, огляделся. Размял больное плечо ладонью, затем встал спиной к спине с Убером, приготовился к драке. «Прощай, спокойная жизнь».

– Комар, – позвал Убер.

– Что? – откликнулся владимирец, не оглядываясь.

– Помнишь приметы?

Комар не сразу сообразил, что скинхед говорит про книгу, найденную ими в Большом цирке на Фонтанке.

Потом вдруг понял.

«…останется в цирке навсегда».

Убер криво улыбнулся.

– Примета-то не врала. Уже сколько времени прошло, а цирк все не заканчивается.

Люди подступали с разных сторон. Двое в форме охраны Сенной-Садовой, один – с виду типичный «мазут» в промасленном комбинезоне, еще двое – крепкие ребята в гражданском. В толпе таких не особо заметишь.

– Убер, тебе лучше сдаться, – знакомый дикторский баритон. Очень интеллигентный и сдержанный. Комар не выдержал, оглянулся.

– Таджик?!

Человек сделал шаг вперед. И вышел из тени. Да, это был Таджик – только в другой одежде. Полувоенная рубашка, штаны. Он словно стал выше ростом.

– Сукин ты сын, – сказал Убер негромко. Выпрямился, расправил руки. – Ну, кто первый? Вы знаете, с кем связались?! Вы со скинами связались! Сейчас я покажу вам рок-оперу «Иисус Христос Суперзвезда». Только всепрощать буду с ноги!

– Вы знаете, с кем связались?! – спросил Комар. Таджик улыбнулся. – Мы из армии, добровольцы! А вы кто такие? Пацаны, на помощь! Наших бьют!

Гул голосов. Симпатии толпы качнулись в пользу Убера с Комаром. Действительно, какие-то непонятные люди пытаются надавить на нормальных ребят, пришедших драться с Веганом. Толпа неожиданно сомкнулась вокруг пришлых, зазвучали призывы:

– По шеям им, по шеям! Гадам!

Гул нарастал. Сейчас будут бить. Окружившие Убера с Комаром люди выглядели уже не так уверенно.

Таджик поднял над головой удостоверение. Люди отшатнулись, притихли. Наступила мертвая тишина. Убер даже услышал, как где-то вдалеке ухают выстрелы и рокочет генератор.

На значке было написано коротко «СМЕРШ». Смерть шпионам. Секретная спецслужба Большого Метро.

– Да ебануться, – только и сказал Комар.

– Вот оно что, – сказал Убер. – Какая ты все-таки разносторонняя личность, Таджик. Ты ведь на самом деле не таджик, верно?

Таджик улыбнулся.

– Я кореец, вообще-то. Моя семья приехала из Узбекистана.

Таджик покачал головой.

– Убер, ничего личного.

– Поцелуй меня в… – скинхед замолчал. Почесал лоб, словно забыл что-то важное.

– Что? – невинно спросил Таджик. – Память подводит?

– Как вы задолбали, – устало сказал Убер. – Как вы меня заебали со своим «ничего личного»! Иди вон, стиральную машину предай. Тогда точно будет ничего личного. Знаешь, пока ты был Таджиком, ты мне нравился гораздо больше.

– Пойдем с нами, – сказал Таджик. – Убер, поверь…

– Один вопрос: почему?

Лицо Таджика сделалось серьезным.

– Лётчик, – только и сказал он. – О чем ты с ним говорил?

– Ах, вот оно что. Мне интересней, Таджик, что ты делал на Владимирской, а? Или как теперь тебя называть?