беспокоило в этом деле, но я никак не мог сообразить, что именно, слишком отвлекали разговоры об оружии, уликах, вещественных доказательствах, теле. Я зажмурился, пытаясь сосредоточиться на области своих знаний, меня в этом деле интересовало другое — документы, финансы...

— Точно! — я вскочил с места, Джозеф замолк, удивленно глядя на меня. — А почему вы вообще решили, что барон Зондмерг купил акции предприятия у маркиза Крантерлота? У вас есть документы?

— Конечно, — возмутился Ланс, — у отца была пачка разрисованных бумажек — «акций», — поморщился он.

— Но вы уверены, что он покупал их именно у маркиза Крантерлота? Не у кого-то другого? Не через третьих лиц?

— Разумеется! Это не только отец говорил, сам маркиз показывал мне списки акционеров...

— Вот оно! — победно воскликнул я.

— Что? — никто меня не понял, включая Джозефа.

— В списках, которые я изъял из дома Крантерлота не было барона Зондмерг. Значит, был еще какой-то список, которого у нас нет!

— Как так? — удивился Ланс. — Он что, подделал списки? Я же видел наше имя! Отец был приятелем Крантерлота по играм, поэтому быстро согласился на его авантюру. Он там был под третьим номером в списке акционеров.

Мы с Джозефом переглянулись. Значит где-то существует еще один документ, в котором, возможно, значились имена тех, с кого эта затея начиналась.

— Вы помните еще имена в том списке, что видели? Можете назвать кого-то из жертв?

Ланс наморщил лоб, пытаясь сообразить, но затем отрицательно покачал головой:

— Это было при нашей первой встрече. Мне как-то недосуг было вчитываться, я хотел, чтобы нашу фамилию вычеркнули из этого списка, а не... — он качнул головой.

— Значит, где-то есть еще один документ, который, возможно, опасен для преступника, — задумчиво произнес я. — Это все складывается в единую логичную схему: маркиз Крантерлот был связан напрямую с Пауком, тот был организатором, а маркиз — всего лишь лицом предприятия. Он искренне верил в это дело и искал акционеров. После первого появления лорда Зондмерга, маркиз был все еще уверен в своей правоте, считал, что акции легко можно будет перепродать кому-то другому. Вероятно, он уже тогда рассказал о происходящем своему сообщнику.

— И Паук начал действовать, наводить справки о Лансе и подготавливать финал этой истории, — подхватил за мной Джозеф. — Вероятно, он решил, что пора заканчивать, пока остальные акционеры не спохватились. Он хорошо знал Крантерлота, возможно, назначил ему в тот вечер встречу и, зная его привычный маршрут, подстроил нападение.

— Он сбросил тело в реку, чтобы мы заподозрили побег маркиза с деньгами, остальных акционеров уверил, что деньги все же будут поступать, несмотря на его гибель, но при этом сам оставался инкогнито. С акционерами связывались какие-то анонимные купцы, посыльные, которые сами ничего не знали, — кивнул я.

— Но Паук продолжил контролировать ситуацию, у него большая сеть осведомителей, вероятно, он следил за лордом Зондмергом — узнал, что именно тот нашел прежде всех тело Крантерлота, добрался до его сестер, и заставил стать своим соучастником. Этот человек хорошо понимает болевые точки каждого из замешанных в дело людей, — Джозеф задумчиво потер подбородок.

— Не проще ли было Ланса просто убить? — усомнился Леон. — Своего соучастника на балу Паук отравил очень легко.

— Паук слишком хорошо знает людей. Он понял, как заставить лорда Зондмерга молчать, надавив через сестер, но не стал слишком рисковать. Молодой здоровый мужчина не мог умереть просто так на пустом месте, это не старик, отравление которого спишут на болезни, а, зная физическую силу мужчины, преступник не решился идти в лобовую атаку. К тому же, тогда был совсем другой момент, все было тихо, расследование о предприятии еще толком не началось. Убивать близкого друга среднего принца означало привлечь внимание к этому делу, тем более, что его друзья могли вспомнить, чем лорд интересовался в последние дни. Нет, Паук действовал очень взвешенно, — перечислил Джозеф.

— Но почему он так же не надавил на Крантерлота? У того ведь тоже есть дочь, — возразил средний принц.

— Насколько я слышал, маркиз был эмоциональным человеком, вряд ли его выдержки или актерского таланта хватило бы, чтобы притворяться таким же жизнерадостным и воодушевленным, как прежде, — задумчиво произнес я. — Нет, он хорошо исполнял свою роль, пока верил в то, что предприятие реально: заражал своей уверенностью и обещанием небывалых прибылей новых жертв, ходил по кабакам и праздновал заранее их успех. Под страхом смерти своей и дочери он бы так не смог, скорее попытался бы сбежать или найти чьей-то помощи.

— А сейчас Паук уже перестал бояться последствий, вероятно, решил, что хорошо спрятал все концы, и теперь ему уже ничего не грозит, поэтому так легко убил сообщника прямо на королевском балу, — было видно, как все это бесит Джозефа.

— Либо он так разозлился в ту ночь, что не смог сдержать своей ярости и выместил ее на подчиненном, — добавил я предположение. Принц глянул на меня немного удивленно, а потом, подумав, решительно кивнул.

Что именно тогда случилось? Что заставило преступника поверить в свою абсолютную неуязвимость для правосудия? И существует ли действительно тот, исходный, список акционеров, в котором было записано имя барона Зондмерга и, возможно, кого-то еще? Или он уже в руках Паука? Мог ли маркиз Крантерлот, заподозрив неладное, его все же спрятать? Или его ума на это не хватило, ведь жена и дочь, давая показания, утверждали, что он вел себя в тот день совершенно также, как всегда.

Глава 116

Матильда

Флоренс после получения диадемы оказалась в центре всеобщего внимания. Сплетники, конечно, посмеивались, что она не смогла «найти принца среди палачей», но, когда она закончила танцевать с лордом карнавала, ее пригласил принц Леон. Мне показалось, что его попросил Джозеф — вероятно, потому что сам уже уделял внимание Фло, и далее это было бы уже неприлично.

Патрисия, посмотрев на то, как Леон пошел с Флоренс танцевать, скривилась вся и проворчала:

— Могла бы ему и отказать, она же знает.

— Это же принц, — возразила Зоуи.

— Он не потащил бы ее на аркане, если бы она сказала, что слишком устала. Но она побежала, будто ей больше всех надо, — обидчиво надулась Трис.

Я тоже заметила,