каретой на обратном пути. Если вы откажете, я буду знать, что не смог загладить своей вины пред вами.»

Прочитав, почувствовала себя еще более виноватой, но отказываться не стала, не так было это предложение сформулировано, чтобы можно было отказаться, сказав, что «мне неудобно пользоваться вашим благородством». Так что домой мы доехали с комфортом и имея в голове очень много новых тем для размышлений. Я велела встречающим нас служанкам подать всем успокаивающий отвар, но разговоров заводить не стала — у самой сил не было, в этот раз без совсем страшных скандалов обошлось, и хорошо. А, если посмотреть объективно, то и вовсе мы в выигрыше: Флоренс получила в подарок диадему, Патрисия привлекла всеобщее внимание, а Зоуи сияла, будто милое теплое солнышко.

Уйдя к себе в комнату, я подошла к окну и задумчиво уставилась в темноту, которая казалась непроглядной из-за света в комнате, в оконном стекле отражалась молодая по меркам моего мира женщина в красивом платье, чуть бледноватая, растерянная и прическа растрепалась, небольшие морщины в уголках глаз и у крыльев носа ее еще не портили. Красивая женщина, маркиза, которая могла бы встать рядом с...

Только это не я. Перед глазами предстала моя настоящая внешность: пергаментная сухая кожа, испещренная сеточкой морщин, полностью седые волосы, нависшие веки... Я знала, при каком освещении сниматься, как встать, как повернуться более фотогеничной стороной, как произвести впечатление, но все равно — я была старухой. И мне в этом теле не место.

Тихий стук в дверь заставил вынырнуть из своих мыслей:

— Мне больше ничего не нужно, я ложусь спать, спасибо, — откликнулась, чтобы отделаться от служанок.

Но вместо того, чтобы исчезнуть, незваный гость без разрешения открыл дверь, и в комнату скользнула Флоренс. Она уже переоделась в ночнушку и халат, умылась и избавилась от украшений и палочек в волосах, но часть прически все еще возвышалась начесом на макушке.

— Я хотела поговорить без лишних ушей, — пояснила она, зябко кутаясь в теплый халат.

Я, вздохнув, кивнула. Днем в доме снуют слуги, вечно требуют внимания ее сестры или клиентки. Действительно, лучше сейчас, только сил нет никаких.

— Проходи, присаживайся пожалуйста, — я махнула рукой на пару кресел у маленького столика, на котором все еще остывала моя чашка с успокаивающим отваром. — О чем ты хотела поговорить?

— Что произошло между тобой и герцогом? Вы ушли вместе, а потом ты вернулась одна, и на тебе лица не было.

Я нахмурилась:

— Не думаю, что моя личная жизнь должна обсуждаться...

— Герцог Викторф — важная фигура в королевстве, приближенный младшего принца, уважаемый самим королем. Любые изменения в ваших отношениях могут сказаться на всей семье, — строго заметила Фло. Я тяжело вздохнула. В чем-то она была права. — К тому же, разве мы не договорились не скрывать ничего друг от друга? Ты требуешь доверия, но сама...

— Хорошо, я поняла, — прервала я ее и поживала губу, подбирая слова. Казаться взрослой и мудрой, глядя со стороны на чужие конфликты, было проще, чем выстраивать дружеские откровенные отношения. — Герцог сделал мне предложение стать его женой, — наконец, сказала я.

Я увидела, как с лица Фло моментально пропали все краски, а губы приобрели синюшный оттенок, будто она слишком долго купалась. Я даже испугалась. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, но она стала напоминать восковую статую, да руки до побелевших костяшек вцепились в ручки кресла:

— И... когда свадьба? — хрипло спросила девушка. — Вы съедете к нему в одиночестве, или мы должны тоже переезжать? Надеюсь, мы сможем остаться в столице хотя бы до третьего бала дебютанток?

— Я отказалась, — прервала я ее странные фантазии.

Она выдохнула, и мне показалось, что только теперь Флоренс начала дышать:

— Так вы его не любите? Вы просто манипулировали его вниманием все это время? — прозвучало с толикой восторга, но и с легким неодобрением.

— Герцог Викторф — самый прекрасный мужчина, достойный всего самого лучшего. Его невозможно не любить, — нахмурилась я.

— Но вы ему отказали.

— Я не смогла согласиться. Даже несмотря на свою любовь.

— Почему?

Я вздохнула. Это было слишком долгое и длинное «почему», слишком много причин, слишком много условностей, рассказ длинною во всю мою прежнюю жизнь.

— Я не знаю, как долго пробуду в этом теле, ведь я и оказалась в нем не по своему выбору, а по прихоти злобного божества... — начала я свой рассказ.

Глава 118

Матильда

Сперва слова приходилось из меня вытаскивать клещами, я постоянно была сосредоточена на формулировках, пыталась не сказать лишнего, а потом... не знаю как, но слово за слово, и разговор потек как-то сам собой. От официального «вы» и «матушка» мы как-то легко перешли на «ты» и «Анна». Только этой ночью, только без свидетелей.

Я не хотела рассказывать Флоренс о том, что в прошлой жизни была актрисой в театре — все же в этом мире к этому относились совсем иначе, я побоялась окончательно потерять авторитет. Да и про сказку о Золушке, о судьбе ее сестер говорить не хотелось... я лишь обтекаемо сказала, что случайно прогневила древнего бога, которого в нашем мире считали уже просто героем детских сказок. Повезло, что и Фло больше интересовала моя личность, мои цели и действия в новом мире, а не детали моей прошлой жизни. Если бы она спросила прямо: «а кем ты работала» — я бы не стала врать. Но ей и в голову не приходило это спрашивать, потому что леди не работают.

— Ты хочешь вернуться в свой мир? Тебя там кто-то ждет? — лишь спросила она.

Я отрицательно покачала головой и совершенно искренне произнесла:

— Там я была одинока, а здесь у меня появилась семья. Вы — моя настоящая семья, Фло, я пытаюсь заботиться о вас в меру своих сил и умений.

— И те знания: как ухаживать за кожей, как сделать кремы — это знания из твоего мира? — она коснулась щеки, на которой даже без макияжа уже почти не было высыпаний, только следы покраснений. — Ты занималась алхимией в своем мире?

Я с улыбкой покачала головой:

— Я лишь знала общие вещи, смогла подсказать ведьме, что нужно. В остальном она справилась сама, а Дамиан