Он встал, но к нему подошел Слейтон Форд:

– Спокойнее, Майлз Родни, прошу вас! Проявите терпение. Поставьте себя на их место. Если бы вам довелось пройти через все то, через что прошли они, вы бы осторожничали не меньше.

Родни поколебался.

– Господин администратор, как вы вообще тут оказались?

– Это долгая и запутанная история. Расскажу позже.

– Вы наверняка принадлежите к Семействам Говарда – иначе и быть не может. И да, это объясняет многие странности.

– Нет, Майлз Родни, – покачал головой Форд, – вы ошибаетесь. Я уже сказал – объясню все позже. Говорите, вы у меня работали? Когда?

– С две тысячи сто девятого года и до вашего… гм… исчезновения.

– Чем вы занимались?

– Во время кризиса две тысячи сто тринадцатого я работал помощником координатора в отделе экономической статистики.

– Кто был вашим начальником?

– Лесли Уолдрон.

– Старина Уолдрон? Какого цвета были его волосы?

– Волосы? Да он был лыс как коленка!

– Похоже, я ошибался, Зак, – шепнул Лазарус Заккеру Барстоу.

– Погоди, – прошептал в ответ Барстоу. – Возможно, он тщательно подготовился – они вполне могли знать, что Форд сбежал вместе с нами.

– Что такое «Священная корова»? – продолжал Форд.

– «Священная…» Шеф, откуда вам вообще известно про эту газету?

– Моя служба безопасности даром время не теряла, – сухо заметил Форд. – Я каждую неделю получал экземпляр.

– Так что это все-таки было? – спросил Лазарус.

– Местная газетка с карикатурами и сплетнями, которая передавалась из рук в руки, – ответил Родни.

– Посвященная насмешкам над начальством, – добавил Форд, – особенно надо мной. – Он обнял Родни за плечи. – Друзья, у меня не осталось никаких сомнений. Мы с Майлзом действительно работали вместе.

– И все же мне хотелось бы побольше узнать про новую процедуру омоложения, – чуть позже упрямо сказал доктор Харди.

– Думаю, хотелось бы нам всем, – согласился Кинг, наполняя вином бокал гостя. – Не могли бы вы нам рассказать, сэр?

– Попробую, – ответил Майлз Родни, – хотя мне придется попросить доктора Харди набраться терпения. Это не одна процедура, но несколько – одна основная и несколько десятков дополнительных, некоторые из которых чисто косметические, особенно для женщин. Собственно, основная процедура не является настоящим омоложением. Можно остановить старение, но нельзя его в сколько-нибудь значительной степени обратить – из старика мальчика не сделаешь.

– Да-да, – кивнул Харди. – Естественно. Но в чем суть процедуры?

– В основном она состоит в замене всей крови старика новой, молодой кровью. Как мне говорили, старость – главным образом следствие прогрессирующего накопления отходов метаболизма, отравляющих организм. Предполагается, что кровь вымывает их, но в конце концов она настолько забивается ядами, что очистительный процесс уже не происходит должным образом. Так ведь, доктор Харди?

– Несколько странная формулировка, но…

– Я же говорил – я не биотехнолог.

– …но по сути верная. Проблема заключается в дефиците диффузионного давления – давление крови на клеточную оболочку должно быть таким, чтобы поддерживать достаточно крутой градиент, иначе начнется прогрессирующая интоксикация отдельных клеток. Но должен сказать, я слегка разочарован, Майлз Родни. Сама идея отсрочить смерть, обеспечив надлежащую очистку организма от продуктов распада, не нова – у меня есть кусочек куриного сердца, который с помощью подобной технологии продолжает жить уже два с половиной столетия. Что касается использования молодой крови – да, это работает. После подобных переливаний мои подопытные животные жили примерно вдвое дольше обычного срока. – Он вдруг замолчал, и на лице его возникло беспокойство.

– Да, доктор Харди?

Харди прикусил губу:

– В конце концов я забросил это направление исследований. Как выяснилось, для того, чтобы кто-то перестал стареть, требовалось несколько молодых доноров, причем для них процедура влекла за собой пусть и небольшие, но вредные последствия для здоровья. Подобный метод заранее был обречен на провал, поскольку достаточного числа доноров никогда бы не нашлось. Я правильно понимаю, сэр, что данная методика ограничивается небольшой группой избранных?

– Вовсе нет! Похоже, я неясно выразился, доктор Харди. Никаких доноров нет.

– Гм?

– Новая кровь, которой хватает для каждого, вырабатывается вне тела – служба здравоохранения и долголетия может обеспечить ею в любом количестве, любой группы.

Харди удивленно уставился на него:

– Подумать только… мы были так близки… – Он помолчал. – Мы пытались выращивать в искусственных условиях тканевую культуру костного мозга. Нам следовало продолжать работу.

– Не расстраивайтесь. Прежде чем были получены сколько-нибудь значащие результаты, потребовались миллиарды кредитов и труд десятков тысяч специалистов – как мне говорили, даже бо́льшие, чем были вложены в атомную энергетику, – улыбнулся Родни. – Все дело в том, что добиться результатов было необходимо с политической точки зрения, – отсюда и столь всесторонние усилия. – Родни повернулся к Форду. – Когда общественность узнала о бегстве Семейств Говарда, шеф, вашего драгоценного преемника пришлось спасать от разъяренных толп.

Харди продолжал расспрашивать о вспомогательных технологиях – выращивании зубов, остановке роста, гормональной терапии и многом другом, – пока Кинг не пришел на помощь Родни, заметив, что главной целью его визита является организация возвращения Семейств на Землю.

– Пожалуй, и впрямь стоит перейти к делу, – кивнул Родни. – Насколько я понимаю, капитан, бо́льшая часть ваших людей находится в состоянии криогенного сна?

– Почему бы ему просто не сказать «в анабиозе»? – шепнул Лазарус Либби.

– Да.

– В таком случае вряд ли возникнут сложности с тем, чтобы на какое-то время так их и оставить?

– Гм? А это еще почему, сэр?

Родни развел руками:

– Администрация пребывает в некотором замешательстве. Говоря прямо – просто не хватает места. Сто тысяч перемещенных лиц за одну ночь не примешь.

Кингу снова пришлось призвать всех к порядку, после чего он кивнул Заккеру Барстоу, который обратился к Родни:

– Не понимаю, в чем проблема, сэр. Каково нынешнее население Североамериканского континента?

– Около семисот миллионов.

– И вы не в состоянии найти место для одной семидесятой процента от этого количества? Чушь какая-то.

– Вы не понимаете, сэр, – возразил Родни. – Перенаселение – главная наша проблема. И параллельно с ней – право на неприкосновенность чьего-либо дома или квартиры стало наиболее ревностно охраняемым из всех гражданских прав. Прежде чем мы сумеем найти для вас подходящее жилье, нам придется возделать участок пустыни или предпринять что-то еще, не менее существенное.