тебе чай?

– Мне тоже сделайте, – попросила Тонечка. – Только без сахара, я на диете!

Зачем она приплела эту диету, непонятно, но ей все хотелось как-то… разрядить обстановку, а не получалось. И горячего бы попить, для горла.

Директор посмотрел на Лену, словно спрашивая разрешения, вышел в смежную комнату и загремел чашками.

– Почему вы пришли именно ко мне? – спросил он оттуда. – Откуда я-то взялся в вашем… воображении? Где вы познакомились с Ниной? Она же мне звонила!

– С Ниной меня познакомила шеф-редактор «Любит – не любит», – начала Тонечка, – хотя я не собираюсь перед вами отчитываться! Я не знала, где найти Лену или ее подруг, а шеф-редактор Наташа сказала, что она дружит с гримером Ниной. Я поговорила с Ниной, и она мне рассказала о вас. Что вы росли вместе с Кондратом Ермолаевым и его сестрой Зосей. Мы пришли, вы соврали про форточку, я догадалась, что вы кого-то прячете. Вот и все.

Директор появился в дверях, в каждой руке у него было по кружке. Над кружками поднимался пар.

– Все, да не все, – сказал он и поставил одну кружку перед Тонечкой. – Принесло вас на нашу голову.

– Да, – согласилась Лена Пантелеева, – принесло. Придется все начинать сначала.

– Что начинать? – грозно спросила Тонечка. – Мне кто-нибудь объяснит хоть что-то?

– Например, что? – Лена обхватила свою кружку, руки у нее тряслись немного.

Тонечка подумала:

– Например, от кого ты здесь прячешься? И почему именно здесь, в музее, если директор терпеть не может Кондрата?..

Лена посмотрела на Тонечку.

– От Кондрата я и прячусь, – сказала она, словно раздумывая. – Он собирается меня убить.

– Как?! Опять?!

– Я тогда приехала домой, – продолжала Лена, – перевернула там все вверх дном, оставила машину во дворе и уехала. Кондрат спал. Я была уверена, что он утром ни о чем не вспомнит.

– Та-ак, – протянула Тонечка и отхлебнула чаю. Он был почти черного цвета и отдавал то ли прелой травой, то ли жжеными листьями. – А скандал зачем закатила? Той же ночью, только раньше?

– Ну как зачем? Неужели не понятно? Я знала, что у Кондрата вечером будет попойка со старым другом. Мне нужен был свидетель! Чтобы кто-то видел, как мы с Кондратом… деремся. Ну, я и приехала.

– Так, – повторила Тонечка, соображая. – Ты приехала, закатила истерику. Мужики были еще не совсем в лоскуты и твой приезд запомнили, это логично. Когда твоя мать вызвала наряд и нас всех отвезли в отделение, Саше пришлось рассказать, что ночью ты приезжала и у вас с Кондратом случилась почти что драка. Это тоже логично. Потом ты спряталась. Почему здесь?..

– Потому что никому в голову не должно было прийти, что Лена у меня, – подал голос директор. – И я действительно терпеть не могу этого козла Кондрата! Поэтому помогаю его жене прятаться.

Тонечка хлебнула еще и поморщилась – горячо и прямо вот веником воняет!

– Почему ты думаешь, что Кондрат собирается тебя убить?

– Я не думаю, – объяснила Лена. – Я знаю. У меня была фора. Пока он в камере, убить меня он точно не сможет. А теперь ее нет. Ты меня нашла, и время почти закончилось.

– И за что? – спросила Тонечка. – Для убийства нужны очень серьезные мотивы.

– Поверь мне, – стояла на своем Лена. – Они у него есть.

…Пояс Ориона, подумала Тонечка. Наверняка опять этот чертов Пояс!..

– Что ты должна была забрать из вашего дома? Ну, мать же оставила тебе ключи!

Лена смешалась.

– Кое-какие вещи, – ответила она фальшиво. – Да это неважно!

…Это как раз очень важно, но ты мне не скажешь, решила Тонечка.

И спросила:

– А вы давно поженились?

– Какая разница!

– У вас всего одна общая фотография.

– Ну и что?

– То есть или вы вовсе не женились, или поженились тайно.

– Он не любит фотографироваться.

– До такой степени, что его даже у тебя в Инстаграме нету?

– Да, – сказала Лена решительно. – До такой.

– Антонина, – вдруг вступил директор музея, – поверьте нам, мы рассказали все, что могли. Больше мы рассказать не можем.

– Военная тайна? – усмехнулась Тонечка, вспомнив, что все начиналось как раз с этой самой «военной тайны».

– Если ты кому-нибудь обо мне расскажешь, – сказала Лена как о чем-то совершенно обыденном, – меня убьют.

– Какие страсти.

– Она совсем ничего не понимает, да? – снова спросил директор у Лены. – То есть вообще ничего?..

– А племянник Родион? – спросила Тонечка. – Зачем Кондрат его вызвал?

Лена покачала головой:

– Не знаю. Он меня не посвящал. Но у него была какая-то сентиментальная идея объединения семьи, это точно.

– Не сходится, – проговорила Тонечка задумчиво. – Он собирается тебя убить, а до этого собирался объединять семью. Какая-то петрушка получается!

– Я не знаю ничего! Он не рассказывал про племянника.

– Моего мужа ты раньше знала?

– Нет, – Лена покачала головой. – Мне Кондрат сказал, что приезжает его старый друг Александр Герман. На несколько дней. Я решила воспользоваться приездом и исчезнуть. А ты меня нашла.

– Да и что с того? – вспылила Тонечка. – Если тебе нравится здесь прятаться, прячься сколько хочешь! Я никому ничего не скажу. В конце концов, это ваше дело, а вовсе не мое!

Директор посмотрел на нее, явно собираясь что-то сказать, но промолчал.

– Мне нужно еще хотя бы дня три, – заявила Лена, – не больше! И я уеду навсегда.

Тонечка допила свой чай, вернее, распаренный веник. Горлу стало немного легче.

– Лучше бы ты все мне рассказала. Я хорошо придумываю, мы бы вместе придумали что-нибудь.

– Я не могу. Все, что могла, рассказала.

– Тогда я ухожу, – объявила Тонечка. – А вы тут как хотите. Только не нужно больше меня душить, ладно? – И осторожно потерла шею.

– Ты никому не расскажешь?

– Пф-ф-ф, – фыркнула Тонечка. – Поклясться? На Библии? Кстати, кем работает твой муж?

Лена моргнула:

– Поваром.

– А, – протянула Тонечка. – Ясно.

Она осторожно замотала шею шарфом, порылась в сумке – оба, и директор музея, и Лена, следили за ее манипуляциями, – и выложила на стол визитную карточку.

– На всякий случай мои телефоны, – объяснила она. – Ума не приложу, что мне теперь делать с мальчишкой.

– С каким мальчишкой?

Тонечка вздохнула.

– С племянником вашим!..

– Подожди, – попросила Лена. – Все как-нибудь устроится!..

– Сомневаюсь, – резюмировала Тонечка.

– Лучше бы тебе в Москву вернуться, – Лена взяла Тонечку за плечо и посмотрела ей в лицо. – Правда. Здесь опасно.

– Я бы вернулась. Но у Родиона нет паспорта, а одного его я не брошу. Ну, всего хорошего, продолжайте в том же духе.

И вышла.

Директор и Лена молча смотрели ей вслед.

Неожиданно ударила рында, они переглянулись и выскочили в коридор. Рында качалась, а Тонечка спускалась по лестнице.

Когда захлопнулась дверь, директор сбежал вниз, запер все замки и спросил, поднимаясь:

– Как ты думаешь, она