— Взвод не получится. Ты же видел: оружие и боеприпасы приходится оставлять. А нафига в немецком тылу голый взвод? И еще есть масса технических сложностей и ограничений. И психологических. Ты вот очень готовый к Прыжку человек. В смысле душевного равновесия и выдержки. Не совсем случайно в группу включили. Подходил по всем параметрам, включая нештатную эвакуацию.

Видимо, Янис удивился, поскольку обнаружил, что едят в молчании, порция рагу уже заканчивается, а жаль, поскольку жутко вкусная.

— Э, маме большую благодарность передай.

— Непременно. Ей будет приятно, – Земляков забрал опустевшие тарелки. – Ладно, спрашивай.

— Так как оно получилось?

С ответом старший лейтенант не спешил, поставил на стол кружки, разодрал пачку печенья.

— Слушай, Янис, если сказать предельно честно – я не знаю. Я уже после Союза родился. У родителей спрашивал – они и сами не понимают. Была одна страна, переоформляли её, перестраивали, бумажки и законы писали – раз, уже другая страна.

— Я там читал, написано «почти бескровно».

— Да, типа того. Потом, конечно, началась пальба, республики друг с другом отношения выясняли, ценности делили. Собственно, и сейчас не прекратилось.

— Но так не может быть! Огромная страна, воспитание, народ сознательный, армия, партия, НКВД.

— Я так понимаю, что мало кто осознавал, что происходит. Нет, были и предатели, кто-то загранице продался, но в большинстве просто не поняли. Очень запутанный процесс был.

— Не может такого быть! Откуда такая глупость?!

— Ну… да, глупость. А кто от нее застрахован? – Земляков печально заглянул в заварку. – Я вот – нет. Бывает, здорово глуплю. И отец мой, мама… были молодые, не поняли. Пойми, это же не война, тут как-то непонятно и неуловимо получилось. Вроде никто не хотел, а флаг спустили.

— Да как?! В такой войне победили, страну отстроили, в порядок привели, и в говно?!

— Там между «отстроили» и «в говно» еще много чего случилось.

— Вот это оправдание… – Янис не выдержал, слетел в выражениях на курадов и близкие слова, русско-латвийско-эстонские, благо лично его лексикон никакие Перестройки и СНГи не ограничивали.

Старший лейтенант морщился, постукивал ногтем по кружке, помалкивал.

…— и к нам-то чего ходите? Какого… нам помогать? Пришли они вдвоем, разведчики и диверсанты… Что мы, без вас не справимся?!

Земляков бахнул кружкой, расплескав остатки чая:

— Вы справитесь. Победите. И потом атом – мирный и немирный сделаете, в космос взлетите, новые театры и гидроэлектростанции построите. А потом? Там же меньше полувека после Победы минует, многие бойцы штурмовых групп еще живы будут. Да, в возрасте, да, автомат будет уже не поднять и гранату не швырнуть. Но кто новое поколение воспитывал-то? Куда строители коммунизма делись? Может, хрен с ними, с театрами и спутниками, можно и чуть меньше было их строить, зато детей толково воспитывать?

Янис задохнулся, с трудом выговорил:

— Так это мы, выходит, виноваты? Мы, Пых наш, Дайна с Анной до коммунизма не дотянули?! Я вот сейчас как…

Стояли за столом, ладони плотно в крышку уперты, от пролитого чая чуть липкие, и это, курад свидетель, только к лучшему, ибо тянуло отлепить от крышки и вот как…

— Стоп! – пробормотал Земляков. – Это мы не туда заехали. Это от усталости. Я, между прочим, домой из расположения только в прошлом месяце отлучался. Прыжки - подготовка – Прыжки – подготовка. Еще эпидемия эта говеная…

— Э, к тебе какие претензии. Извини. Просто ум за разум заходит. Я же не думал… – Янис обмяк, сел.

Земляков протянул бумажную салфетку для рук и пробормотал:

— Ошибка. Это была ошибка. Не туда зашли. Все не туда: ЦК, армия, общество, мои родители, и их родители, ну и я, тоже. Что тут оправдываться? У вас иная ветка, должно иначе пойти. В этом и суть. Над этим и работаем. Предупреждаем. Но взгляни с другой стороны. Ты в расположение части входил, что видел?

— Э… ну замок интересный видел, тоже электронный. Плац. Личного состава мало.

— Вот! А где наш личный состав?

— Выходной, видимо. В парке с девушками гуляют. Пиво пьют. Я там банку жестяную у урны видел…

— Банка – это безобразие, ее сейчас приберут. С коммунальной уборкой у нас вполне хорошо. С иными делами похуже. Людей не хватает. Нас тут в части полтора человека осталось. Я вот практически за начальника Отдела, еще дежурные техники, охрана, вот и все наши наличные силы. Остальные в служебных командировках. На фронте. На здешнем фронте, Янис.

— И где тот фронт? У вас же даже затемнения нет, сверкает город.

Старший лейтенант Земляков сказал, где фронт.

— Это… да вы совсем… – с ужасом пробормотал Янис.

— Да кто застрахован-то, а? У вас херни не случалось?

Использовал переводчик совсем не немецкие выражения, да и вообще не интеллигентные, видно было, что сам переживает. Да и кто бы не переживал?

Разговаривали, потом у Землякова позвонил плоский радиотелефон, из отличного динамика послышался девичий голос. Янис старался не слушать, но динамик был хороший. Впрочем, старший лейтенант немедля выскочил в рабочую комнату – гостья была на подходе.

Оказывается, прибыла жена герра переводчика, и к карантину гражданских гостей вполне пускают. Общались молодые супруги через коридорное стекло, там тоже стояли динамики. Янис воспитанно прикрыл дверь. Требовалось чем-то заняться, поскольку думать о таком вот будущем вообще не хотелось. Успокаивало, что это лишь одна из многих ветвей развития истории, и лично старший сержант Выру её – ветвь – скоро покинет.

Янис нагло пошарил в кухонных ящиках в поисках инструментов, неожиданно нашел не только подходящий нож, но и три отвертки, и даже кусачки. Взялся смотреть неработающий электрочайник. Инструмент оказался неплохим, конструкция чайника оригинальной, похоже, его почти целиком на станках и прессе делали, руками разве что контакты крепили. Товарищ электрик нашел обрыв провода, размышляя над тем, что провода хорошие, а монтажники электроприборов так себе, начал потихоньку осознавать будущее человечества. Странно, конечно, все тут у них получилось. С другой стороны, Земляков прав – а кто говорил, что есть прочная гарантия дальнейшего человеческого поумнения? Могло и наоборот пойти. Расслабились, обленились, и вот… Но как такое получилось? Вот взять Пыха, к примеру. Пока не очень понятно, кем он вырастет – может, совсем и не техником-механиком – но уж точно дельным и хорошим человеком. Но если подумать, то восемьдесят лет –