Рабочая комната, рядом спальный кубрик на восемь коек, и еще что-то вроде кают-компании, тоже с двумя диванами, хитрыми духовками, водопроводным краном и раковиной из нержавейки. Просторная душевая на три кабины – горячей воды сколько угодно, температура регулируется одним движением рычага, все подряд в никеле. Сортир абсолютно гражданский, с двумя разделенными унитазами. Туалетная бумага в рулонах, яблочная, ароматизированная.

Да просто охренеть – бумага душистая есть, а страны нет.

Прямо как обрубило отношения, как колючую проволоку натянули. А ведь мылись вместе, в соседних душевых кабинках, фыркая и ругаясь, что кусок мыла один, передавать нужно. Потом товарищи командиры – все еще товарищи! – смотрели на спину гостя, на шрам широкий, впечатляющий. У Робина был поменьше на животе, но еще красный, свежий. А переводчику обработали поцарапанный лоб, заново забинтовали.

И то было одно состояние. Общее. А сейчас совсем-совсем другое.

Янис прошелся по кают-компании, постоял, сел на другой диван. Оставшегося лежать на прежнем месте проклятого планшета видно не было – стол заслонил. Нахрен планшет вообще давали, мозг отравляли? Таких вещей если не знаешь - куда легче жить.

Нет, так тоже неверно. На говно сколько глаза не закрывай, все равно то говно говном останется. Грубая, вонючая, отвратительная, но правда. Ее лучше знать. Иначе наступишь и по всему дому размажешь. Он – дом – кстати, чистый, как и положено медицинскому карантину.

На двери, ведущей в коридор из «рабочей комнаты», стоял замок. Но не запирался. Тут на сознательность карантинных и «внешних» жителей надеялись. Эпидемия, кстати, снаружи неприятная, но не очень смертельная. Хотя изоляция нужна, с этим довольно разумно.

Янису захотелось заныть и вслух заругаться – сомнения и опасения одолевали. Попал в самый центр секретного, неприятного, кругом военно-государственные тайны, а дверь не запирают, потому что бежать-то и некуда. Кому такой пластиковый и ярко-освещенный мир нужен, если в нем смысла не осталось и надеяться не на что? Они тут о чем думают, зачем живут, что вообще строят, на что надеются?

Материться и ругаться Янис не стал, пфыкнул негромко на манер Пыха, и стал рассматривать посуду на кухонном столе. Кружки вместительные, яркие, чайники электрические, два. Любят тут чай пить. Собственно, это и объяснимо – что им – местным – еще делать? А ведь военнослужащие, звезду носят.

Звезда имелась и на зеленом нательном белье, комплекты которого распечатали из целлофановых пакетов после мытья. Хорошие майки и трусы, этакого спортивного фасона, ничего лишнего, но удобно. Тапочки тоже удобные, опять же пластиковые, но легкие. Готов карантин к посетителям, вот и планшет с поганой статьей заранее наготове, сразу можно всучить гостям из Чужого Прошлого. Отнюдь не первый эту гадость товарищ Выру прочитал, чтоб той здешней истории курад кишку… Э, ладно, планшет есть планшет, неодушевленное устройство. А Робин так и сказал – «ты же не первый, знаем, что подумаешь».

Э, а что тут еще подумать можно?! Прое… проворонили вы свою большую страну, господа-товарищи старшие лейтенанты. Столько республик было, в такой войне победили, вон – в космос первыми полетели, планшет про то упоминал, как будто это что-то утешительное. Нет, космос это хорошо, но что толку? Да как это вообще вышло, а, товарищи старшие лейтенанты?!

— Янис, поставь, пожалуйста, чайник, – крикнул из рабочей комнаты Земляков. – Совладаешь? Только белый не бери, тот нерабочий. Рыжий включи.

Вот так они и докатились – сомневаются, что человек с электрочайником сможет справиться. Понятно, человек-то отсталый, восьмидесятилетней давности, в прапрадеды годен, тогда же все тупые жили.

Янис налил из малого-тонкого крана воды – оттуда явно питьевая подавалась, по запаху понятно. Поставил чайник на контактную площадку, щелкнул выключателем. Вот – даже сигнальная подсветка есть. Удобно, того не отнять. Э, вот же бараны эти правнуки, получается, будущий коммунизм сменяли на удобный чайник. В шкаф-то можно заглянуть?

В шкафу оказался сахар, печенье «Юбилейное», чай в жестяной коробке, большая банка кофе. Надпись на банке вроде бы иностранная, но частью и русская. «Кофе натуральный растворимый сублимированный, нетто 190г, Таза салмагы…» Один курад знает, как это понимать.

Вошел, подтягивая трусы, Земляков:

— Уф, от первого наплыва отчетности отбился. Сейчас перекусим. Так, чайник трудится, а что у нас в холодильнике? Под ужин вопросы задашь.

— Могу и без вопросов, – неожиданно для себя сказал Янис. – Только, э… как обращаться-то?

— Без вопросов вряд ли получится. А обращаться все так же – «товарищ старший лейтенант», с этим у нас ничего не изменилось. Только ты сейчас в кратком отпуске-увольнении числишься, да и обед неофициальный. Так что для простоты – я «Евгений» или просто «Жека». Соотношение возрастов позволяет. Иначе мне за столом придется формулировать «товарищ старший сержант, сахар передайте», а до такого уставного садизма даже прежние строгие старшие сержанты не докатывались.

— Понял.

Земляков кивнул и распахнул дверцу холодильника:

— Ага, рагу есть!

— Э, я, наверное, не буду. Что-то аппетита нет.

— Так, смотри сюда. Видишь, упаковки? Это пайковые комплекты, сытные, но вкус тоже пайковый. А вот это рагу моя мама передала. Она к капитализму и политике имеет весьма косвенное отношение, так что не обижай.

— Ну, я не в том смысле.

— Понятное дело, еще бы не хватало «в том», – Земляков засунул полупрозрачную, опять же пластиковую коробку в небольшую духовку, та звякнула и зажглась-загудела. – Насчет «того» я попробую ответить. Нужно же кому-то, не все могут трусовато удрать.

— Робину домой нужно было.

— Домой всем нужно. Может, я тоже хочу, – сумрачно сказал старший лейтенант. – Кстати, ты домой – в смысле, в свою ветку-время, завтра пойдешь. Вместе с почтой, присмотришь заодно за грузом. Полегчало?

— Да, – честно сказал Янис.

— Вот и хорошо. Никто тебя держать, запирать, изолировать, душить газом не собирается.

— Про газ я как-то вообще не подумал.

— Это ты просто не успел. Знаю я, что гости про нас – про капиталистов – думают. Упыри, враги и насквозь буржуи. Это не совсем так. Смотри, оценивай, осуждай. Потом подписку о неразглашении дашь. Не здесь, а там – по прибытию к действительному месту службы.

— Э, а там всё знают?

— Всё знать никто не может. Но контакты официальные. Это нам пришлось экстренно эвакуироваться, Прыгать без предупреждения, – Земляков открыл смолкший шкаф-духовку, оттуда дохнуло весьма аппетитными запахами.

— Я понял, что меня без предупреждения, – заверил Янис, сглатывая слюну. – А взвод или роту так