не имею, как я мог это сделать, — полные недоумения и немого вопроса, темные глаза архангела устремились за горизонт.

— Взять как младшего воина, стажировать, воспитывать, закалять и готовить — да. Поставить в кандидаты на ключевую роль небесного мира — никогда. Ни в таком возрасте, ни, я думаю, вообще когда-нибудь с такими данными, — пояснила Мария. — Такую ошибку мог совершить только мужчина, Миша. Нет, с твоей работой не справилась бы ни одна женщина в раю, но такую ошибку мог совершить только мужчина, — дополнила она себя.

— Сейчас я бы не поставил ее на такую роль ни в жизни. Не понимаю как…

— Ты изменился, Михаил. Агнесс сделала свое дело, — глаза Марии улыбнулись. Она знала не только про тайну архангела. — В райском саду появляется выпускница, которая имеет в себе все качества мужчины-воина, сражаясь лучше многих, если не всех. Ее сразу же пускают в ряды высших легионеров как молодой дар Божий. И Михаил, первый архангел, бессменный начальник легиона на тысячелетия, решает, что Агнесс слабее нее. Только почему? Потому что Жанна три раза победила ее чуть ли не с одного удара? Или потому что Агнесс плакала, скрывшись от всех, и была готова сложить с себя полномочия первой помощницы ради более достойной?.. Да, ты ей не позволил, иначе бы вмешалась уже я. Но я была уверена в тебе, и ты вовремя понял, что ошибкой было устраивать им бой один на один…

— Но бои с генералами Агни давно проводила и…

— И не наткнулась на такой напор, согласна. Это же тренировки, а не демонская рубка насмерть. И на тренировке главная задача — раскрыть свой потенциал, я права?.. Потенциал Жанны зажегся как факел — сразу и на полную мощь. Он спалил бедную Агни, едва начал раскрываться ее бутон. Эта шаровая молния врезалась в нее, ломая и калеча тонкие связи и зачатки духовных дарований. И варвары сломили Римскую империю с каменными топорами, даром что империи тогда еще не было, а Агнесс не была на нее похожа, как, впрочем, и Жанна на варваров, но это неважно, — покачала головой Мария. Михаил начал понимать, о чем она говорит. — Как ты ни изучил Агни, эту тонкость, это необъяснимое чувство, выскребшее ее изнутри, как зазубренный ножик, ты не смог уяснить. Хорошо, что, не понимая, ты почувствовал, что есть что-то недоступное тебе, и в конце концов принял правильное решение. Оставить ее как есть, дать восстановиться и окрепнуть. Ты помнишь, в каком шоке ты был, когда, предложив научить Агнесс таким же приемам, какими владела Жанна и как воевал ты и твои генералы, ты услышал ее ответ?..

Михаил приходил все в большее замешательство. Его глаза смотрели на Марию, ища тот ответ, что он давно потерял в веках.

— Она сказала, что не будет воевать, как воюете вы. И она была права. Потому что тогда она пошла бы по чужому пути, отказавшись от своего призвания, от своей миссии. Но ты предоставил ей свободу, — заключила Святая Дева.

— Я ничего не понимаю, — Михаил ощутил, что у него горит в горле. — То есть я теперь понимаю, что Жанна не была неприступной стеной, какой казалась…

— Казалась, потому что дралась как парень?.. Или ты думаешь, что от своих слез и от того, что прибегла за помощью к тебе, Агнесс стала слабее? Ты сам говорил, что без Агнесс ты не был бы тем Михаилом, а без Жанны?..

— Ну… Не знаю, Жаша всегда держалась особняком, я даже не думал, что ей может что-то понадобиться от меня…

— Зато в итоге понадобилось от Варфоломея. Когда пришел он и предложил ей новые краски, она попробовала их и не смогла остановиться. Тогда была спровоцирована катастрофа, за которую мы до сих пор расплачиваемся женскими душами, открыт страшный путь к сердцам воинами первой адской армии… Впрочем, я не могу винить Жанну. Бедная девочка, Варфоломей сделал свое дело. Со временем она могла бы стать отличным воином, равным генералу, но не больше. Ее потенциала на большее бы не хватило. Но она не устояла перед соблазном. Силы же Агнесс расцветали медленно, как растет дерево, как распускаются кусты роз, и расцветают до сих пор и, даст Бог, будут расцветать еще и еще. Жанна же полыхнула вся и сразу, и в ней не осталось запаса для роста. И не имело место то, чтобы ее закаляли как железо, как воина небесного легиона, в воле Божьей, мужестве и любви … Можно только благодарить Господа за то, что она не успела стать твоей помощницей, иначе нам было бы намного хуже сейчас.

— Ужас… Как я должен после этого себя назвать, — Михаил уперся лбом в костяшки пальцев. — Три тысячи лет я мучался с тем, что не должен был ей позволять играть с огнем, который в нее вселил Варф, а теперь выясняется, что я зря вообще взял ее в высшие воины… Я просто погубил душу этой девушки, вот и все…

— Что было сделано, то сделано, Миша. Ведь и Жанна могла пресечь искушение на корню или обратиться к тебе. Она же свои силы переоценила. Ты мог ей помочь по своей инициативе, но не помог. Ты знаешь: ты не можешь не ошибаться. Ты не Бог. И мы не можем вмешиваться в каждый ваш шаг: это ваша свобода воли, ваш путь, который вы строите. Все равно, это был выбор Жанны, — Мария положила ладонь на затылок архангела. — В какой-то момент ты подумал, что верно держать меч в руках — это сила воина небесного легиона. Но на самом-то деле ты сам знаешь, что ни самые сильные молнии, ни твоя ловкость, ни граничащее с шедевром мастерство — это не главная мощь небесного легионера. Иначе бы мы могли нанять пару солдат Алана или Варфа, они тоже изучили в совершенстве разные приемы боя, — уголки ее губ грустно улыбнулись. — Даже постигнутая мудрость и раскрытие потенциала не станут во главе угла. Главная твоя сила вот здесь, — ее пальцы легли на левую сторону его груди, — не в сердце первого архангела, но в сердце Михаила.

— Я понял, почему, когда я общаюсь с Агнесс, я всегда вспоминаю тебя, — вздохнул архангел. — Вы обе умеете доводить разговор до того, что мне кажется, что я вообще ничего не соображаю.

— Ничего, умному мужчине идет, когда порой возникает такое чувство. Хуже когда дело обстоит наоборот, — усмехнулась Мария. — И вообще, если бы все соображали как ты, у меня бы не было половины проблем.

— А Габри говорит,