принимала то, что дарю я, как бесценный подарок. Бывало, что у нас случались разногласия, бывало даже серьезные, но и тогда она не теряла своей кротости, возвращала себе свой трепет и скромность. И воевала рядом как настоящий друг, как настоящий воин. Знаешь… Сегодня я прочувствовал это сполна: без нее я бы не был тем Михаилом, который есть сейчас.

— И она без тебя не была бы той Агнесс, что ныне, — губы Марии едва улыбнулись. — И все твои дары, вложенные в нее, были столь же бескорыстны, как и ее любовь.

— Ты же знаешь, верно, что я сделал… — вспомнив, Михаил прикусил нижнюю губу. — Я хотел узнать у тебя про тайну архангела. Я мог ее открыть?..

— А что тебя смущает?.. Эта тайна дана тебе, и ты мог поделиться ей с тем, кого считаешь столь близким… Если тебя, конечно, не переубедили слова Ура или если ты не пожалел сам.

Ее темно-карии глаза пересеклись с глазами Михаила. Такими одинаковыми.

— Слова Ура, по-моему, не переубедили даже его самого, — проговорил Михаил серьезно. Он понял, что Марии известно обо всех деталях. — А я сам не буду жалеть об этом… никогда.

— Миша… — молвила Пресвятая Дева. — Я всегда знала, что с тобой рядом должна быть женщина. И она с тобой частичкой меня.

— Да… Но, — Михаил взглянул в ее глаза, — ведь сначала была Диана. Что было бы, если бы это она осталась рядом со мной?..

— Если бы Михаил не был Михаил, и если бы Земля была сотворена Луной, — отозвалась Мария задумчиво. — Диана создана прекрасной женщиной, Миша. Нежная, любящая, обаятельная. Предполагалась, что она станет твоей музой, той, которой ты мог бы поведать свое сердце, как написанное стихотворение. Ты же знаешь, — голос Пречистой Девы слегка изменился, — когда мы творили вас, то не могли знать в точности, какими вы станете потом. И сколько архангелов отпадет от неба, сколько женщин уйдет вслед за ними. Отпал один и ушла одна. И мы плакали, что так случилось. Но ведь мог и остаться один из вас, могло не остаться никого или остаться все. Никто не знал, как это будет, потому что вы были созданы свободными. Мы дали каждому из вас свои качества. И ваши качества стали достоинствами или недостатками, такими, какими выковали их вы. Агнесс пришла к тебе в тот день и как самостоятельный ангел выбрала себе совсем иное служение. И ты ответил ей да. Без этого ничего бы не было.

— Но я не мог ответить иначе. Ей было дано столько же свободы, сколько и мне. Я не мог лишить ее этого служения.

— Тем не менее. Это был выбор двоих. Сколько ты страдал, когда она подвергалась опасности, и сколько уговаривал ее не ходить под меч, а она уговаривала тебя?.. — глаза Марии улыбнулись, видя, как в зрачках Михаила мелькают воспоминания. — Все случилось так, как случилось. И путь ангелов был проложен по другой стезе. Только Господу известно, сколько тысяч лет ангельские девушки дарили бы вам лишь свои улыбки, сидя на небесах, если бы Агнесс первой не пошла сражаться в рядах легиона и не горела бы пламенем на поприщах Земли ярче некоторых мужчин…

— Смог бы я остаться в раю без Агни? Смогла бы она удержать Самуила?..

— Смогла бы Диана остановить тебя, и почему она ушла вместе с ним? — перефразировала вопросы Пресвятая Дева. — Каждый из вас либо помог другому, либо не смог помочь и соблазнился сам. Диана стала катализатором испытания Самуила, так уж сложилось. Но, надо сказать, у вас с Агнесс тоже вышла ядерная смесь. Если бы ты только попросил, а она бы тебя пожалела…

— Она один раз дала понять, что ее ответ «нет», стоило ли мне идти второй? — промолвил Михаил негромко, чувствуя, как далека и как близка запретная тема.

— И ты не пошел до конца. Ты оставил это в себе, как бы мучительно тебе не было, — сказала Мария. — Агнесс, как она страдала, не понимая, что с тобой творится… Ей и искушение-то досталось почти не греховное — жалость. Только вот жалость не сострадание. Первая подменяет любовь и потому может стать причиной какой угодно глупости. Второе спасает и милует. К сожалению, и Агнесс не всегда может различить эти чувства.

— Агни, я же говорил ей… — Михаил спрятал глаза.

— Все иногда заблуждаются, — ответила Пресвятая Дева.

— Сколько духовной силы заключено в ней, я так и не понял, — после продолжительного молчания высказал мысль Михаил.

— Непонятливый какой.

— Я же серьезно… Что ты смеешься?..

Губы Марии озарила улыбка, в которой проскользнуло едва заметное сходство двух лиц:

— Сила Божья в немощи совершается. Сила Божья в Агнесс заключена.

— Понятно… Риторический вопрос. Ты сама сказала, что можно весь путь выигрывать и в конце проиграть, а можно на волосок от проигрыша одержать триумф. Эх, что нам статистика, — вздохнул Михаил.

— Тем, кто верит в Бога, она и вправду может не пригодиться, — рассмеялась Пресвятая Дева. — Какой же ты у меня мужественный… и красивый. Взгляд любуется на тебя, — ее пальцы притронулись к его подбородку.

— И каждая моя ошибка, каждое мое сомнение — еще одна мужественная морщина на моем лице, — ответил Михаил. — Я скоро буду как аксакал с востока.

— Не думаю, — отозвалась Мария. — Хотя не переживай, тебе и так пойдет.

— Я не переживаю, — Михаил замолчал. — Нечестно, — молвил он.

— Что ты сказал? — удивилась Мария. — Что нечестно?..

— Я хочу сказать, что это нечестно держать меня в неведении, — он нахмурил брови. — Нет, я не о том, чтобы сказать мне, что сейчас с Агнесс. Я говорю про то, что женщины вечно не объясняют, скрываются за иррациональностью, прячут мысли под предчувствиями. Почему я не могу сказать: Агнесс такой-то и такой-то воин, с дьяволом может тягаться на равных. Почему я никогда не мог дать ей оценку?..

— Именно потому, что она главный небесный лик женского легиона.

— Вот сколько силы было в Жанне, я точно мог сказать. Что она выйдет против генерала и…

— И?.. — подняла брови Мария.

— В ней было много силы, и я мог ее оценить, сказать, на что она способна, — договорил Михаил другим тоном.

— На что же? И сколько в ней было этой силы?.. — Мария подвесила паузу.

— Сколько?.. Не знаю… — вдруг осекся Михаил.

— Знаешь, для меня до сих пор остается ребусом каким-то, как ты мог поставить Жанну в претендентки на свои помощницы.

— Она же была потрясающим дарованием. Так как она, не дрался никто, она даже моих генералов побеждала… Она… — Михаил не нашел слов. — Я понятия