Косов, ухватил ее за руку и потянул к себе. Заглянул на секунду в светло-голубые глаза, увидел там что-то похожее на страх, но не увидел ни возмущения, ни злости, а потому — впился долгим поцелуем в такие податливые и прохладные губы женщины. Она постояла, опустив руки, но потом — обняла и стала отвечать на его поцелуи. Сначала робко и чуть заметно, но потом — посмелее.

— Ох… отдышаться-то дай! — судорожно дышала Настя, — Вань… но ведь только чай, да?

«Хрен вам! Вперед, пехота!».

И снова он ухватил ее посильнее, добавив к поцелуям и поглаживания, и потискивания ее спины, талии и ниже. Вот ниже — стоит задержаться! Скорее почувствовав, чем услышав ее постанывания, он подхватил ее на руки и понес в комнату. Там — продолжил, и даже усилил натиск!

— Ну что же ты… Нахал! Обманщик! — пыталась внести ясность в свое отношение к происходящему женщина, но Косов не особо-то и давал ей такой возможности. За поцелуями, объятиями и тактильным поверхностным изучением женского тела, логично воспоследовали и попытки его разоблачения. Это самого тела.

— Ваня! Ну что же ты… Ну подожди же…

Хотя попыток физически воспрепятствовать его действиям не было. Настя даже не мешала ему, просто — не помогала.

— Погоди… погоди же ты! Ну все, все! Дай… дай я сама разденусь! — это прозвучало уже более решительно.

Отдуваясь и пытаясь восстановить дыхание, Иван отпустил женщину и сделал шаг назад.

— Вот же наглец. Вот же нахал и обманщик… Чай попить он напросился! — она расстегнула еще не расстёгнутые им пуговицы на гимнастерке, и стянула ее через голову, оставшись в белой нательной рубахе. Потом отвела руки за спину и принялась расстегивать пуговицы юбки, подняв голову и попытавшись сдуть с лица выбившуюся из прически прядку волос.

Наткнувшись на его взгляд, женщина замерла, еще раз машинально дунула уголком рта на непослушную прядь:

— Ты бы вышел, а? Я… я стесняюсь…

«Ну уж нет! Выйди я и что? Нет, она вроде бы и решилась, но… Разденется, нырнет под одеяло. Успокоится от того немногого возбуждения, которое вроде бы уже есть и опять начнет трястись от страха? Опять — раздумья? Водевиль какой-то, мля…».

Он снова обнял ее и прижал к себе. Стал целовать, взял ее руки и завел их себе на шею.

«Пусть лучше обнимает! А с юбкой и прочим — сам справлюсь!».

По мере оголения женского тела, Настя все сильнее дрожала. Но — не препятствовала, и даже начала чуть слышно постанывать.

«Белье бы ей сменить. На то — красивое, которое так «навострились» шить в ателье Красно-Сибирска!».

«А вот кровать… это нечто! Узкая, скрипучая, изрядно продавленная! Не то стандартная армейская, не то — узкая девичья!».

Иван старался быть максимально ласковым, нежным, неторопливым. Но подруга по-прежнему не проявляла никакой инициативы. Была податливой, но не более. Освещение в комнате было только то — из прихожей, да виднелась чуть менее темная щель между неплотно задвинутыми портьерами на окне. Его ласки, поцелуи и прочие изыски, к полному его недоумению, не повлекли практически ничего. Никакой волны встречной страсти, даже интереса вроде бы не было. Вроде бы…

«Итить твою… она что — фригидна? Или просто — боится? Но ведь не девчонка семнадцатилетняя! Явно знает, что мужчине нужно от женщины. Как-то не вяжется это с той бойкой Анастасией, какой она было до этого!».

Но… терпение и труд — все перетрут! Иван продолжил целенаправленно и методически верно вести действия по развращению отдельно взятой особи женского пола. Ведь опыт-то — был, есть! И его — не пропьешь, как известно!

«Ну вот — хоть что-то! Хоть целоваться начала с интересом, и обнимает уже довольно активно!».

А вот при попытке перейти к ласкам руками в «зоне бикини», он встретил сопротивление. Но — довольно вялое и быстро сломленное!

«Ага. Все же — не фригидна. Смазка женская — в наличие!».

— Ну давай же уже…, - простонала подруга.

И он — попробовал. Но… Судя по всему — у нее действительно уже давно никого не было.

«Ладно… чуть дольше придется… По чуть-чуть… Ласковее, нежнее и деликатнее!».

В какой-то момент, Настя застонала, крепко прижалась к нему, чуть не задушив его руками:

— Да что же он у тебя… здоровенный такой!

«И ничего не здоровенный! Вполне нормальный. Просто… регулярно надо… а не запускать так себя и свое тело!».

Она фактически не давала ему двигаться активнее — постоянно прижималась всем телом. Обхватив руками, тесно прижавшись, а потом еще и обхватив ногами за бедра. Лицом же уткнулась куда-то в район подмышки и головы не поднимала, глухо постанывая.

«Борьба нанайских мальчиков какая-то!».

Но и сам Иван был настолько возбужден, что все происходило сумбурно и довольно глупо, по его мнению. Все же он дождался момента, когда Настя, всхлипнув, глухо застонала и немного расслабилась, позволив тем самым ему двигаться чуть посвободнее.

— Ах… ах… ах…, - теперь она полностью раскинулась, и даже руки закинула себе за голову.

И только эти «ахи» давали понять, что подруга все еще в сознании, а не впала в обморок. Но, пусть и в полузабытьи, что-то она все же контролировала, потому как, стоило ему только ускориться, подходя к финалу, женщина, почувствовав дрожь его тела, резво подалась назад и вверх по кровати, почти полностью выскользнув из-под него.

«М-да… пришлось ей весь животик испачкать!».

И только сейчас, по чуть заметному блеску ее глаз, он увидел, что она смотрит на него.

«Вот никогда не любил этим заниматься в темноте! Ну что это… в самом-то деле?! Все наощупь!».

Настя тихо засмеялась:

— Испачкал меня всю… Откуда в тебе столько… ее? Дай я хоть простынь вытяну… оботрусь.

После этого они лежали на боку, лицом к лицу, тесно прижавшись друг к другу.

«Ну и кровать, мать ее… за ногу!».

— Настенька! — он чуть подул ей на нос.

Женщина засмеялась и приоткрыв глаза: