― Я полагаю, ты говоришь об управляющих провинциями? ― осведомился Годскалк. ― Но если императрица отправится к дочери в Тифлис, то галера вернется не скоро.

― Тогда давайте установим предел времени, ― предложил Николас.

― Кораблю будет спокойнее в Батуме, если придут турки, ― сказал Тоби. ― Ведь смысл именно в этом, не так ли? Даже если бы галера забрала товар из Керасуса сегодня, как бы ей удалось миновать турецкие укрепления на Босфоре и пушки Константинополя и Галлиполи? Как вообще мы можем судить, когда ей безопасно будет отправиться в путь? Но если «Чиаретти» не уберется из Черного моря к концу лета, то мы пробудем здесь вдвое больше намеченного и наполовину съедим первую прибыль, а вторую вообще упустим. Если мы хотим и дальше окупать свои затраты, то корабль должен отправиться в Пизу и вернуться сюда в апреле будущего года.

Николас внезапно улыбнулся, и Годскалк почувствовал, как помимо воли и у него самого уголки губ поползли вверх. Наконец-то разговор пошел обычным путем.

― Это вторая часть моего доклада, Тоби, ― заявил бывший подмастерье. ― Так что сиди тихо и слушай. Наш доход всецело зависит от того, насколько верно мы оценим грядущую турецкую кампанию. Мы обязаны, чего бы нам это ни стоило, увезти отсюда товар. Однако Медичи мы дали обещание торговать здесь в течение года и предоставить императору наших солдат.

Наступило молчание. Наконец Асторре промолвил.

― То есть ты велел Юлиусу отправляться с грузом домой, если у него будет такая возможность. Но тогда мы застрянем здесь!

― Других кораблей больше нет, ― подтвердил Николас. ― А когда наша галера вернется из Батума, то, я думаю, ей не стоит заходить в Трапезунд. Пусть лучше плывет прямиком в Керасус и ждет, пока турецкий флот либо не вернется восвояси, либо не проплывет дальше.

― Они ее сожгут, или потопят, или захватят по пути, ― предположил Асторре.

― Нет, ― покачал головой Джон Легрант. ― У нас есть план. Все будет в порядке.

Он говорил невозмутимо, довольным тоном. Прежде он казался каким-то замкнутым…

Похоже, это при упоминании о Виоланте Наксосской он так оживился. Еще один поклонник? Годскалку оставалось лишь порадоваться, что хотя бы Юлиус оказался теперь вдали от чар этой женщины.

― Кроме того, ― продолжил Николас, ― галера заберет наши тюки с красителями и манускрипты. Я погружу их на борт, прежде чем она направится в Батум.

― А мы тут останемся помирать за императора Давида? ― осведомился Тоби. ― Понятно, почему Юлиус предпочел сбежать в Керасус. Ты, кажется, говорил, что его было несложно в этом убедить…

Тут возмутился и впервые за все время подал голос Пату.

― Мейстер Юлиус никогда не бросил бы друзей в опасности.

― Если вы так поняли наши слова, то просим нас простить, ― тут же поправился Николас. ― Тот, кто поплывет на галере, должен быть очень отважным человеком… Итак, я уже сказал, что наше будущее зависит от действий султана. Либо он нападет на Хасан-бея, либо на Трапезунд. За один сезон сделать и то, и другое разом невозможно. Чтобы завладеть Черным морем и Трапезундом, сперва ему нужно взять Синоп, а там сорок пушек и две тысячи артиллеристов. Чтобы справиться с Хасан-беем, сперва он должен проломить западную границу владений Белого Барана, где стоит крепость Койюлхисар. Силы эмира Синопского и владыки Грузии могли бы спасти Синоп и Трапезунд. Когда султан выдвинет войска, мы будем знать, намерен он напасть на Персию, или на Трапезунд. К тому времени, как из Батума вернется наша галера, станет ясно, рискнет ли Грузия своей армией против султана. Как бы то ни было, Юлиус дождется подходящего времени и поднимет якорь, а мы, в зависимости от ситуации, либо останемся в Трапезунде, либо постараемся спастись бегством и отплыть вместе с ним.

― Бегством? ― переспросил Асторре. ― Керасус в трех днях пути на запад.

― А можно и не бежать, ― продолжил Николас. ― И продолжать торговлю при новом хозяине Трапезунда.

Наступило долгое молчание.

― При туркменах, или при мусульманах? ― уточнил Годскалк.

Николас немигающе смотрел на священника.

― Мы ведь торговали в Пере, а это пригород Стамбула, ― заметил он.

Асторре недовольно закряхтел.

― Да будь я проклят, если стану служить туркам!

― Тебе и не придется, ― возразил фламандец. ― Если город падет, то ты покойник.

― Если падет. ― Изуродованный шрамом глаз налился кровью. ― Я взял деньги, чтобы сражаться за Трапезунд. Я никуда не побегу.

― Значит, у тебя вполовину меньше шансов уцелеть, чем у нас, ― сказал ему Николас. ― Если город падет, ты выведешь своих людей, пока еще будет такая возможность, ― надеюсь, гордость тебе это позволит. Что касается остальных, то мы можем заранее отправиться к Юлиусу, или оставаться здесь в качестве торговцев и надеяться на удачу. Конечно, это зависит от того, кто станет новым хозяином здешних мест: турки, захватившие Синоп, или Узум-Хасан с союзниками, после того как разобьет турков. Разница не столько в том, как они будут относиться к нам, торговцам, сколько в их отношении к нашим покупателям в городе. Мы можем решить, что в одном случае останемся, а в другом ― нет. Или решим не оставаться вовсе и бросим все, как только запахнет войной.

Джон Легрант перебил его.

― Ты не принимаешь в расчет более удачную возможность? Грузия может прислать свои войска. Синопский эмир ― тоже. Султан и туркмены отступят, Трапезунд уцелеет, и все пойдет, как прежде. Мы будем торговать, а Юлиус сплавает на запад и вернется через полгода. Разве это невозможно?

― Возможно, ― подтвердил Николас. ― Но не нуждается в обсуждении. Планировать нужно лишь на случай неудачи. А теперь я бы хотел услышать ваше мнение.

― Мое мнение уже сложилось, ― объявил Годскалк. Возможно, впервые за все время он обнаружил, каким внимательным может быть взгляд Николаса.

― И каково же оно?

― Первым делом мы пошлем галеру в Батум, а затем втайне переправим ее в Керасус. Затем мы подождем и посмотрим, как поступит султан. После этого будем ждать вестей из Синопа и Грузии. Если султан отступит, мы останемся, пока Юлиус на будущий год не вернется с галерой. Если султан одержит победу, несмотря на эмира Синопского, на грузинского царя и Хасан-бея, то все равно он не сможет надолго осадить Трапезунд. Поэтому мы останемся и выдержим осаду. Если Узум-Хасан с союзниками победит султана, мы тоже останемся. Трапезунд, конечно, лакомый кусочек для Белого Барана, но едва ли Хасан-бей захватит город, как это сделал бы султан. В его интересах сохранить империю в неприкосновенности, ― ведь именно сюда христианский Запад может прислать помощь.