― Госпоже хочется совершить эту поездку, ― небрежно заметил император, ― никто не станет ее удерживать, хотя лично мы не видим в этом никакой необходимости.

― Ваше величество отсылали посольство на Запад, ― обратился к басилевсу Николас. ― Стало быть, теперь в этом уже нет нужды?

― Монах… Монах-обсервантинец, ― припомнил император. ― Ну, все знают, каковы они, эти служители Божьи. Он так и видит себя католическим патриархом Антиохии и главой францисканцев в Грузии. Грузинских примасов всегда посвящали в сан антиохийские патриархи. Он убедил нашего зятя, чтобы тот пообещал дать шестьдесят тысяч солдат на Божье дело. Наш родич Узум-Хасан пообещал пятьдесят тысяч. Сами мы говорили о двадцати… Но времена меняются.

― И тридцать галер, ваше величество, ― напомнил фламандец.

― В ту пору они у нас имелись.

― Затем вы подумали, что султан и Узум-Хасан могут столкнуться между собой, и Трапезунду не будет нужды вступать в войну… Не так ли, ваше величество?

― Разве можно судить об этом наверняка? ― промолвил император. ― Одно могу сказать точно: Синоп никогда не падет. Там две тысячи мушкетеров, десять тысяч солдат, склады завалены провиантом, и целый флот боевых галер, включая самые крупные из тех, которые когда-нибудь бороздили эти моря. Город останется неприступным до скончания века, а с приходом октябрьских штормов ни один корабль в Черном море не останется поддерживать осаду.

Наклонившись вперед, басилевс махнул рукой, унизанной перстнями.

― А на суше? Между нами и Синопом все перевалы держит Узум-Хасан и его непобедимые конники. К тому времени, как турки пробьются через горы и встретятся с ним лицом к лицу, зима будет уже на подходе, и султану придется уйти восвояси, прежде чем дождь и снег пригвоздят его к этой земле.

Слуги по знаку императора вынесли подносы с угощением. Там был хлеб и черная соленая рыбья икра, именуемая кавьяром. Николас и Джон Легрант отведали этого лакомства, вина им предложили еще ранее, а басилевс тем временем с горячностью продолжал:

― Но допустим даже, что турки захватят Синоп и каким-то чудом справятся с Персией, ― как же им одолеть Трапезунд? Они не смогут войти в Цитадель. А едва лишь придет зима со своими штормами и проливными дождями, им придется, поджав хвост, убираться восвояси. Нет, мы не страшимся за судьбу Трапезунда, но моей супруге хотелось бы навестить дочь. Пусть едет.

― Ваше величество и впрямь владеет благословенной землей, ― подтвердил Николас. ― Но, вероятно, будет разумно держать визит императрицы в тайне. Возможно также, что в смутные времена найти свободные корабли будет не так легко. Едва ли владельцы пожелают их затопить. Однако если снять мачты, паруса и весла и уложить их под замок, то преданность судовладельцев не подвергнется никакому испытанию.

― Поговорите об этом с моими советниками. Мы согласны. Так и будет сделано. А когда вернется ваша галера, к ней мы применим те же меры предосторожности? ― поинтересовался император.

― Разумеется, если только она вернется благополучно, басилевс, ― ответил Николас. ― Коли императрица пожелает, мой корабль может взять на борт немалую свиту. Я допускаю, что ваша супруга захочет взять с собой детей и других юных родичей, чтобы они сопровождали ее, ― ведь все они так давно не виделись с сестрой.

Император чуть заметно улыбнулся.

― Семейные узы! Что может быть важнее? Разумеется, об этом стоит подумать… Но, возможно, чуть позже. Сейчас нам не хотелось бы дать кому-то повод полагать, будто императорское семейство торопится покинуть Трапезунд. А теперь… у вас наверняка немало забот и вам не терпится вернуться к делам. Вы допили вино?

― Благодарю вас, басилевс, ― с этими словами Николас отставил бокал и поднялся. Джон последовал его примеру.

Прижав палец к губам, император взирал на них обоих.

― Мессер Никколо, нам доставил немалое удовольствие ваш подарок, ― произнес он, наконец. ― Также я прекрасно сознаю, какую услугу вы оказываете нам сейчас, и как много уже помогли в прошлом, когда приобрели для нас все эти товары и доставили их из Эрзерума. Казначей Амируцес выполнит наши обязательства. Мы велели ему быть щедрым.

И он отвернулся в сторону, привлекая внимание гостей. На краю поляны копошились слуги. Часы со слоном куда-то унесли, а на тележке громоздились теперь какие-то предметы. Самым объемистым из них было нечто, по виду напоминавшее седло.

Кроме того, имелись там и ткани, или многослойные одеяния, а также резной ларец. Этот небольшой ящичек выглядел наиболее заманчиво.

― Ну вот, ― продолжил император. ― Ваши слуги могут забрать все это. Мы довольны, и в будущем надеемся, что сможем рассчитывать на вашу поддержку.

Слуги, которых Николас и Легрант привели с собой, подхватили тележку за рукояти. После многих слов благодарности и положенных поклонов, члены компании Шаретти удалились, и Николаса отвел в сторону дворца казначей, а Джон Легрант со слугами двинулся к выходу.

― Я не стану задерживать вас надолго, ― заявил Амируцес. ― У меня был приказ расплатиться с вами, и полагаю, вы не будете разочарованы. Вот полный список того, что вам вручили по приказу императора. Мне показалось, что возможно, вы хотели бы получить расчет как можно скорее. Вероятно, когда галера вернется, вы намереваетесь погрузить весь товар и покинуть Трапезунд?

― Вы предлагаете мне так поступить? ― поинтересовался Николас. ― Император, похоже, уверен, что это ни к чему. ― Он подписал бумагу, протянутую казначеем: длинный список, при одном лишь взгляде на который бывшего подмастерья прошибла испарина.

― Это все кровь рода Комненов, ― пояснил Дмируцес. ― Они воины по духу и служители Господа. Он не видит опасности и готов умереть во славе, как земной наместник Христа. Так же, как его родич, Константин Палеолог, погибший за Константинополь.

― Тогда великая честь для всех остальных ― умереть рядом с ним… ― отозвался фламандец.

К друзьям он возвращался в столь глубокой задумчивости, что даже сперва не заметил Джона Легранта.

― Ты хоть знаешь, какова ценность содержимого этой тележки? ― спросил его шкипер. ― Там не деньги, там жемчуг.

― Они любят расплачиваться драгоценностями…

― Часы были славные, ― со своей вечной полуулыбкой заявил шотландец. ― Может, тебе еще и недоплатили?

Николас хмуро посмотрел на него.

― Ладно, пора тебе уже заняться делом. Забирай всю тележку целиком и отправляй ее на корабль.

― И письма?

― И письма, ― подтвердил Николас. ― Иначе Юлиус не будет знать, что делать, и все остальные тоже.