Виола, не отрываясь от своих записей.

— Ну… — замялась та. — Двадцать один… Почти.

— Вот именно, — кивнула медсестра. — Тут всем, за вычетом меня, моего очаровательного помощника, — украдкой подмигнула она мне. — Ну и, конечно же, виновников нашего спонтанного собрания, от двадцати до двадцати пяти. И что, неужели все так скоропостижно забыли, что значит быть детьми? Я даже, признаться, немного разочарована.

— Виолетта Церновна, к чему Вы сейчас клоните? — спросила Ольга.

— Ох, как же тяжело… Может ты озвучишь мою мысль… пионер? — стрельнула в меня глазами Виола.

— Втюрился, — я был горд, что та доверила именно мне озвучить такую простую, казалось бы, прописную истину.

— Чего? — поднял голову Никита.

— Сохнет он по ней, — продолжила медсестра. — Ну, нравится она ему.

— Чепуха! — взвился вожатый. — А бьет тогда зачем?

— Ну, все так делают, — усмехнулась Виола. — Помню, в школе тоже сох по мне один мальчик, так я постоянно вся в синяках ходила. Правда, не жаловалась никому.

— Черт, и как же я сама-то… — пробормотала Ольга и, заложив руки за спину, принялась ходить по помещению.

Тут мальчик вскочил весь красный. Маленькие серые глазки метались из стороны в сторону.

— Ничего я по ней не сохну! — закричал он свирепо.

Синицына сидела, опустив ресницы, такая же красная, как и ее внезапный кавалер.

— Неправда это! Ничего я по ней не сохну! — повторил мальчик с еще большим остервенением.

— Так, ну-ка… — прикрикнула Ольга. — Оба! На крылечко шагом марш!

Дронов тут же пулей выбежал из медпункта. За ним, семеня тоненькими ножками, вышла Синицына. Панамка тяжко выдохнула и сама упала на кушетку.

— Водички, Ольга Дмитриевна? — приторно вежливо поинтересовался я.

— Отстань, Максим, — отмахнулась от меня Ольга. Затем повернулась к Виоле. — Вилка, а ты уверена, что он именно, ну… сохнет?

Ага, значит при мне можно уже и не соблюдать этот показной официоз. Серьезно, цирк, да и только. Тошниловка сплошная. Никогда бы не устроился работать в подобные заведения и на подобные должности. И дело тут даже не в моей не шибко большой любви к homo. Душой кривить не очень люблю.

— Абсолютно, — кивнула медсестра.

— Вот ведь незадача, — нахмурилась вожатая, теребя края панамки. — Если бы он из хулиганства ее лупил, можно было бы его по всей строгости. А тут вон оно как…

— А нам-то что? — удивленно посмотрел на нее Никита. — Сохнет, не сохнет — все равно морду бьет.

Заметка на будущее — меня определенно не возьмут в вожатые, ибо, по всей видимости, в резюме должна присутствовать характеристика «клинический дебил». А адекватные вожатые устраиваются на эту должность исключительно по блату.

— Кажется, я понял, почему в каждой деревне хотят иметь своего идиота, — четко проговорил я, намеренно при этом заострив внимание на таблице Сивцева. — Они действительно забавны.

— Чего? — гаркнул Никита.

— Понимаешь ли, Никитос, то, что ты говоришь — это формальный подход, — встрял Витя. — Перед нами живой человек все-таки. И, может, он даже страдает.

— То есть, я сейчас правильно понимаю вашу с Олей логику, что если тебе кто-нибудь не нравится и ты его изводишь, то тебя за это накажут, — медленно проговорила Маша. — А если тебе нравится кто-нибудь, так издевайся над ним сколько хочешь, тебя за это еще и пожалеют. Интересно, ничего не скажешь.

Мой едкий комментарий канул в лету. А жаль, я уже заготовил для Никитки парочку реплик.

— Маш, ну это же элементарная психология, — встала с кушетки Ольга. — Мальчик тянется к девочке, но не решается ей об этом сказать. Вот и пытается обратить на себя внимание таким специфическим способом. Нужно вести работу в этом направлении. Мы ведь вожатые, а не палачи какие-то.

— Ну, хорошо, ты ведь у нас старшая, — фыркнула Маша. — Как будем вести работу?

— Дайте им совместное занятие, — вздохнул я, поняв, что сия полемика рискует неоправданно затянуться.

— Парень, не лезь, а? — сверкнул глазами Никита.

— Мой пионер вообще-то дело говорит, — повысила голос Ольга.

Я удовлетворенно хмыкнул, добавив Ольге балл в моих глазах, и поправил очки средним пальцем, обращенным к вожатому. Тот либо проигнорировал, либо действительно не понял моего жеста. А в Союзе образца конца восьмидесятых он вообще уже был распространен, интересно? Русская фига-то точно была. А вот касательно среднего пальца я почему-то не был уверен.

— Ладно, и какую работу мы им дадим? — спросила Маша.

— Можно дать им написать лозунги ко Дню Нептуна, — потянулся Витя.

— Можно, но желательно что-то более инициативное, — цокнула языком Ольга Дмитриевна.

Медпункт замер в мыслительном процессе. Тем временем я встретился взглядами с Виолой. Медсестра мне мягко улыбнулась и в ее разноцветных глазах определенно плясали веселые бесенята. Это хорошо, думаю. Когда вся эта муть закончится, то можно рассчитывать на приятный диалог с действительно умным взрослым в «Совенке», который соответствует моему уровню. И, наверное, единственным.

Дэнчик в это правило не вклинивается. Лучший друг все же. И другого такого у меня точно не будет.

— Ничего я по ней не сохну! — вдруг раздалось с крылечка.

Послышался звук затрещины, затем приглушенный писк. В лица всех вожатых тут же вернулась осмысленность.

— Дронов! Опять! — закричала Ольга Дмитриевна. — А ну-ка, войдите сюда!

На месте предполагаемого побоища все стихло.

— Войдите сюда, я вам говорю!

Дверь открылась и в медпункт осторожно вошла взъерошенная Синицына, держащаяся рукой за затылок.

— И где Дронов? — уперла руки в боки Ольга.

— Убежал, — тихо ответила девочка.

— Ясно… Он опять колотил тебя?

Девочка тут же быстро убрала руку от затылка.

— Зоя, он опять колотил тебя? — повторно спросила у нее Маша.

Девочка виновато опустила глаза.

— Не! — коротко бросила она после небольшой паузы.

Вожатые синхронно вздохнули. Лишь Виола одобрительно улыбнулась девчушке. Та скромно улыбнулась ей в ответ.

— Ну, раз один из допрашиваемых убег, то думаю, что дальнейшее нахождение такой толпы в медпункте бессмысленно, — захлопнула свою тетрадь Виола и еще раз внимательно осмотрела Зою. — Ты как, пионерка? Может, тебе еще анальгинчику сверху дать?

— Спасибо большое, тетя Виолетта, но мне уже лучше, — ответила та.

— Лучше-не лучше, — протягивает Виола, начиная рыться в одном из ящиков своего стола. — Но таблеточку ты все же возьми. А то мало ли. Голова, она, конечно… завяжи да лежи, что называется, но подстраховка не помешает.

И протягивает ей маленькую белую таблетку, которую Зоя с неохотой принимает.

— Ладно, в самом деле, задержались мы тут, — сообщила Ольга, глядя на часы. — Тихий час уже во всю, девочке отдыхать надо. А вам, господа хорошие, задачка до завтрашнего утра — придумать совместное занятие для Дронова и Синицыной, всем понятно?

Вожатые, насупившись, закивали.

— Рада, что мы наконец-то пришли к консенсусу. Максим, ты