— По-твоему, и правда это когда-нибудь сбудется?

— Да, пожалуй… в конце концов придет такой день.

— И ты к нему вернешься, Мэгги?

— Ни за что на свете.

Фиа повернула плетеное кресло и села напротив дочери,внимательно на нее посмотрела. Поодаль перекликались мужчины, стучали молотки —наконец-то верхние веранды затягивали густой сеткой для защиты от мух. Многиегоды Фиа упрямо на это не соглашалась. Мухи мухами, а она не желала изуродоватьдом безобразной проволочной сетью. Но чем дольше тянулась засуха, тем сильнейодолевали несносные мухи — и, наконец, за две недели до дождя Фиа сдалась инаняла подрядчика с артелью, пускай защитят от этой напасти всю Главнуюусадьбу. Не только Большой дом, но и жилище постоянных работников, и баракисезонников.

А вот провести в дом электричество она не соглашалась, хотяс 1915 года рядом уже стучала «тарахтелка» — так стригали называли движок,который давал ток в стригальню. Но представить себе Дрохеду без мягкого,рассеянного света старых ламп? Нет, немыслимо. Впрочем, кое-какие новшества наусадьбе появились: газовая плита, для которой по заказу доставляли газ в баллонах,и с десяток керосиновых холодильников; промышленность Австралии еще не совсемперестроилась на мирный лад, но скоро и сюда придут новомодные изобретения.

— Мэгги, а может быть, тебе развестись с Люком и выйтиопять замуж? — спросила вдруг Фиа. — Инек Дэвис будет рад и счастливна тебе жениться, он никогда ни на одну девушку, кроме тебя, и не смотрел.

Чудесные серые глаза с изумлением обратились на мать.

— Мама, да неужели ты и правда заговорила со мной каксо взрослой?

Фиа даже не улыбнулась; она по-прежнему улыбалась не часто.

— Ну, если ты до сих пор не стала взрослой, так и нестанешь никогда. По-моему, ты уже настоящая взрослая женщина. А я, видно,старею. Становлюсь болтливой.

Мэгти засмеялась от радости — как хорошо, что матьзаговорила по-дружески, только бы ее не спугнуть!

— Это на тебя дождь подействовал, мама. Уж навернодождь. Какое счастье, что всюду опять растет трава и лужайки наши опятьзазеленели! Правда, счастье?

— Да, конечно. Но ты мне не ответила. Почему бы тебе неразвестись с Люком и не выйти снова замуж?

— Церковь не допускает развода.

— Чепуха! — прикрикнула Фиа, но прикрикнула несердито. — Ты наполовину моя дочь, а я ведь не католичка. Не говориглупостей, Мэгги. Если б ты всерьез хотела выйти опять замуж, ты бы прекрасноразвелась с Люком.

— Да, наверно. Но я больше не хочу замуж. У меня естьдети, есть Дрохеда, а больше мне ничего не надо.

В кустах неподалеку звонко засмеялся кто-то совсем таким жесмехом, как Мэгги, но за густо свисающими алыми соцветьями не видно было, ктотам смеется.

— Слышишь? Это Дэн там, в кустах. Знаешь, этот малышуже держится на лошади ничуть не хуже меня. Дэн! — крикнула Мэгги. —Ты чего там прячешься, проказник? Вылезай сию минуту!

И он выполз из-под ближнего куста — руки черные, все вземле, и губы тоже подозрительно перепачканы черным.

— Мам, а знаешь, земля какая вкусная? Правда, мам,вкусная, честное слово!

Он подошел и стал перед Мэгги; в свои семь лет он былвысокий, изящный и тоненький, но крепкий, с точеным фарфоровым личиком.

Появилась Джастина и встала рядом с братом. Тоже для своихлет высокая, но не то чтобы тоненькая, просто худая и вся в веснушках. Под этойгустой коричневой россыпью не разобрать, какое же у нее лицо, от веснушексовсем незаметны золотистые брови и ресницы, но странные глаза все такие жечересчур светлые, и взгляд их вызывает то же тревожное чувство, что и прежде,чуть не с колыбели. Рожицу эльфа обрамляет масса буйных кудрей, огненно-рыжих,совсем как были у Пэдди. Хорошенькой девочку никак не назовешь, но и забыть ее,увидев хоть раз, невозможно — поражают не только глаза, но редкостнаявнутренняя сила. Суровая, решительная, умная и резкая, Джастина и в восемь леттак же мало, как в младенчестве, считается с тем, что о ней подумают.По-настоящему близок ей лишь один человек на свете — Дэн. Его она по-прежнемуобожает и по-прежнему полагает, будто он безраздельная ее собственность.

Из-за этого у них с матерью постоянно бывают стычки. ДляДжастины было тяжким ударом, что Мэгги перестала ездить по выгонам и вернуласьк материнским обязанностям. Начать с того, что девочка, всегда и при всехобстоятельствах уверенная в своей правоте, словно бы ничуть не нуждается вматери. И не тот у нее характер, чтобы изливать кому-то душу или ждать похвал иласкового одобрения. Мэгги для нее прежде всего соперница, которая отнимает унее Дэна. Куда лучше Джастина ладит с бабушкой: вот это человек стоящий, непутается не в свои дела, понимает, что у тебя и у самой есть голова на плечах.

— Я ему не велела есть землю, — сказала Джастина.

— Ну, от этого не умирают, Джастина, но пользы тоженет. — Мэгги поглядела на сына. — Что это тебе вздумалось, Дэн?

Минуту он серьезно размышлял над ее вопросом.

— Земля тут, вот я ее и попробовал. Если б она былавредная, она и на вкус была бы плохая, правда? А она хорошая, вкусная.

— Это ничего не значит, — надменно перебилаДжастина. — Беда мне с тобой, Дэн, ничего ты не понимаешь. Иногда самыевкусные вещи как раз самые ядовитые.

— Ну да! Какие это? — с вызовом спросил Дэн.

— Патока! — торжествующе объявила Джастина. Ударпопал в цель, был с Дэном однажды такой случай — он нашел в кладовой у миссисСмит банку с патокой, объелся, и потом ему было очень худо.

Все-таки он возразил:

— Я ведь еще живой, значит, не такая она ядовитая.

— Потому что тебя тогда вырвало. А если б не вырвало,ты бы умер.

Тут уж возражать было нечего. Дэн дружески взял сестру подруку — они были почти одного роста, и оба неспешно зашагали по лужайке кдомику, который по их точным указаниям соорудили любящие дядюшки под нависшимиветвями перечного дерева. Сначала взрослые очень протестовали против такоговыбора, опасаясь пчел, но дети оказались правы. Пчелы отлично с ними уживались.Перечные деревья самые уютные, лучше всех, объясняли Дэн и Джастина. Такиесвежие, душистые, а когда сожмешь в руке гроздь крохотных розовых шариков,вроде мелкого-мелкого винограда, получаются очень славные хрусткие и пахучиерозовые хлопья.

— До чего они разные, Дэн и Джастина, а ведь прекрасноладят, — сказала Мэгги. — Просто удивительно. Кажется, я ни разу невидела, чтобы они поссорились, хотя она уж до того настойчивая и упрямая…просто непостижимо, как Дэн умудряется с ней не ссориться.