— Кто? — выдохнул он.

— Вячеслав Корин, — немного злорадно ответил ВадимГеоргиевич, видя, как меняется лицо его собеседника, — и эта смерть навашей совести, генерал, — решил он окончательно добить Меджидова.

Тот сидел молча, словно обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Вы скажете нам наконец всю правду? — спросил изугла Николай Аркадьевич.

— Помолчите, — почти приказал Меджидов ужесовершенно другим тоном, — я пытаюсь уяснить ситуацию.

Он молчал минуты две затем решительно поднялся.

— В силу чрезвычайных обстоятельств я буду говорить сДиректором ФСК лично. Прошу меня отвезти туда немедленно, для личного доклада.

— Вы же понимаете, что это невозможно. Сейчас ужеслишком поздно — возразил Вадим Георгиевич — только завтра утром. Вы можетесказать все, что хотите нам, а завтра утром мы передадим слово в слово.

— Нет, — резко оборвал его Меджидов, —достаточно гибели людей. Вы правы, генерал, если это вам доставляетудовольствие, Корин действительно на моей совести. Но так как наш разговорфиксируется я громко скажу — Ду-ра-ки! Корин не имел к группе «О» никакогоотношения.

Наблюдатель в конце коридора вздрогнул.

— Вы все-таки подозреваете, что это сделали мы? —спросил Вадим Георгиевич.

— Теперь не знаю, — Меджидов шумно вздохнул ктомог знать о приезде Корина, кроме вас? А результат вам хорошо известен. Да,конечно, я виноват что вызвал Корина, решив немного потянуть время и отвлечьвас от других. Догадываюсь, Сулакаури и Подшивалова вы не нашли, иначе несидели бы здесь так поздно. Но и вы хорошие шляпы. Откуда убийца мог знать о,прибытии Корина? Только через вас или ваших людей.

— Вы с самого начала блефовали, передавая свои условныесигналы Сулакаури и Подшивалову Что касается Костенко, то его, как и Корина, выпросто подставили, — сказал Вадим Георгиевич, и добавил, — пока ещене поздно, скажите нам, где искать ваших людей. С ними могут расправиться также безжалостно как с другими.

— Больше я ничего не скажу, пока не увижу ДиректораФСК.

— Но сегодня это действительно невозможно. Его нет вгороде. Он на даче. Только завтра утром.

— Значит, будем говорить утром.

— Но это глупо генерал, и не профессионально.

— А не глупо было вообще меня сюда везти? Или убиратьКорина, даже не проанализировав его роль в группе «О»? Кстати, позаботьтесь оКостенко. У него действительно умерла мать. Догадываюсь, что вы привезли егопрямо сюда.

— О нем как раз можете не беспокоиться.

— Я так и думал. Оперативно. Но пока все не очень ясно.Будем ждать утра. И не пытайтесь больше меня ни о чем спрашивать. Я не отвечуни на один ваш вопрос. После гибели Корина я просто не имею права вам доверять.Думаю, вы меня понимаете.

— Хорошо. Я сейчас же доложу о вашей просьбе Директору,Думаю, он вас примет завтра утром, — понял, что упорствовать не стоит,Вадим Георгиевич, — а у вас лично какие-нибудь просьбы есть?

— Если можно, поставьте здесь телевизор. Я все-таки нев тюремной камере. Я понимаю, что его звук может забить наши разговоры ипомешать вам прослушивать их, но обещаю: как только кто-нибудь будет открыватьрот, я буду выключать телевизор.

Вадим Георгиевич, не выдержав, чертыхнулся, засмеялся и,поднявшись, пошел к двери. У выхода он обернулся. — Все-таки вам нужнобыло сказать, где искать Подшивалова и Сулакаури. Мало ли, что.

Меджидов молчал.

Вадим Георгиевич, так и не дождавшись ответа, вышел. За нимвыскочил, даже не попрощавшись, красный Николай Аркадьевич. Меджидов вздохнули, взяв ручку, начал что-то писать. Сидевший в конце коридора наблюдатель подвинулк себе телефон и поднял трубку.

— Он хочет дать показания завтра утром. Директору ФСКлично. Говорит, имеет важные сведения.

— Этого нельзя допустить, — сказали на другомконце провода.

— Что мне делать?

— Вы все прекрасно понимаете. Он не должен встретитьсяс Директором. Этого нельзя допустить ни в коем случае.

— Понимаю.

— Тогда сегодня ночью, — сказали тоном, нетерпящим возражений, и положили трубку.

Наблюдатель осторожно положил трубку и задумался. В этимгновения государственную российско-украинскую границу пересекал поезд Киев —Москва. В купе одного из вагонов с развернутой газетой в руках сидел ОлегКовальчук. Доктор физико-математических наук, сотрудник одной из лабораторийАкадемии Наук Украины. Никто из знавших его долгие годы людей не мог дажепредставить себе, что добродушный, немного ленивый, малоподвижный ОлегКовальчук имел и другую, вторую жизнь, полную опасных приключений.

Подполковник Олег Митрофанович Ковальчук был одним из самыхспособных аналитиков в бывшем КГБ СССР. О его работе в группе «О» не знал дажеМинистр безопасности Украины. Последним из посвященных был Председатель КГБУкраины Голушко, ставший позднее руководителем подобного ведомства в России. Вовремя октябрьских событий девяносто третьего Голушко проявил себя как нерешительныйи очень осторожный прагматик, за что позднее и был смещен со своей должности.Хорошо зная настроения своих людей, Голушко не решился открыто поддержатьПрезидента, и это стоило ему карьеры.

Ковальчук, с отличием окончивший аспирантуру в Москве, былблестящим ученым и работал в группе с момента защиты своей кандидатскойдиссертации. Его математический выверенный анализ событий всегда бывалбезупречен и очень практически нацелен, помогая группе безусловно исполнятьлюбое поручение. Если Билюнас был больше практиком, анализирующим события пофактам, на месте происшествия, то Ковальчук был гениальным теоретиком, умелопользующимся данными своих коллег и каждый раз выстраивающий безупречнуювероятностную линию поведения индивидуумов в той или иной ситуации. Иногда,опираясь на логический анализ возникшей, ситуации Ковальчук даже предупреждалоб опасности и наиболее уязвимых моментах операции.

В группе «Октава» все функции между сотрудниками былизаранее распределены. Теймураз Сулакаури и Павел Коршунов были «таранами»,исполнителями непосредственных силовых акций. Паулис Билюнас и Кямал Меджидовсчитались «снайперами», т. е. офицерами, предназначенными длянепосредственного воздействия на объект, без силовых методов устрашения. ОлегКовальчук и Игорь Подшивалов были аналитиками, при этом первый давалзаключение, тогда как второй планировал многие операции, в том числе связанныес микробиологией. Конечно, все они были специалистами широкого профиля и принеобходимости каждый мог заменить другого. Билюнас помогал в анализематериалов, а Суслова при необходимости даже подключалась к «таранам», но какправило сотрудников использовали в соответствии с их профилем.

Получив теперь срочный вызов полковника Подшивалова, ОлегКовальчук понял, что произошло нечто исключительное, как тогда, в августедевяносто первого.