Билюнас резко затормозил и палестинец побежал к дереву,стоявшему прямо у дороги.

— Он что-нибудь еще сказал? — спросил сквозь зубыБилюнас, не поворачивая головы.

— Говорит, что это приятно, мерзавец. Убили и жену, идетей этого офицера, — зло ответил Меджидов — будь проклята наша работа ивесь мир.

Паулис посмотрел в ту сторону, куда ушел палестинец ипочему-то достал пистолет.

— С ума сошел — спросил изумленный Меджидов, — унас приказ доставить этого негодяя живым.

— Верно, — Билюнас хладнокровно проверилоружие, — но мы его не сможем спасти. Мы его не доставим в Москву, —убежденно сказал он, — никто не дает права убивать детей. И мы его неимеем права спасать.

Меджидов вдруг понял, что спорить бесполезно. Террорист,радостно повизгивая, бежал к машине, когда Билюнас поднял свой пистолет. Срасстояния пяти метров промахнуться невозможно. Профессиональный выстрел прямов лоб. Палестинец не успел даже испугаться и с радостным выражением лица упална песок. Потом они долго ехали и молчали.

— Мне подать рапорт — наконец произнес Билюнас, уже нарассвете, когда они подъезжали к городу. Меджидов молчал.

— Иди ты к черту, — наконец выдавил он.

— Мы коммунисты, — убежденно сказал Билюнас, —мой отец погиб в апреле сорок пятого в Вене. Я его никогда не видел. Неужели онпогиб за этого подонка. Не хочу верить.

— Мы не выполнили приказа, — вздохнул Меджидов —теперь нужно придумать подходящее объяснение.

— Бог все-таки есть, — убежденно сказалПаулис, — этот человек не имел права ходить по земле. Он был обречен.

Больше они никогда не говорили об этом. И никогда невспоминали этого террориста, убитого на холмах Эш-Шара.

Вспоминая теперь об этом, Меджидов в который раз подумал,что аккуратный, предусмотрительный Паулис никогда не устраивал бы истерическихполетов с двенадцатого этажа, если бы не произошло нечто исключительное. Илиего выбросили другие. Второе было скорее похоже на истину.

В это время в специальном морге бывшего Комитета государственнойбезопасности СССР, а ныне реанимационном отделении новой российской ФедеральнойСлужбы Контрразведки генералы Вадим Георгиевич и Николай Аркадьевич пыталисьответить на мучающий их вопрос — откуда убийцам стало известно о приезде вМоскву майора Корина. Если предположить, что кто-то мог прослушать телефоны взасекреченном Центре ФСК, значит в их государстве действует еще одна, болеекомпетентная служба безопасности, чем их собственная. Это признавать былоневозможно. Но и не признавать очевидного факта они не могли. Оба генерала,осунувшиеся и как-то сразу постаревшие, понимали — подозрения падут именно наних, имевших основной контакт с руководителем группы «О».

Корин приехал на поезде, в сопровождении группы ФСК, ипоначалу все шло как нельзя лучше. В Тулу лететь было совсем недалеко и группабыла на месте через час после получения сообщения. Рано утром, когда поездотходил в Москву, трое сотрудников ФСК вошли с Кориным в вагон, при этом одиниз них сел прямо напротив контролируемого объекта. В Москву они прибыливовремя. И Корин, выйдя из вагона, даже зашел в буфет позавтракать. Двоесотрудников стояли рядом с ним и одна из них — молодая женщина — даже передалаему свою соль. Видимо, эта обыденность происходящего несколько успокоиласотрудников и когда Корин вышел на привокзальную площадь, никто из них неоказался непосредственно рядом с ним.

Когда неизвестный «шевроле» резко затормозил и раздалисьвыстрелы, стоявший в пяти метрах от Корина сотрудник ФСК успел только сделатьдва шага и толкнуть уже падающего Корина. Другие не успели даже достатьпистолеты. Правда, при выезде «шевроле» с площади один из подстраховывающихсотрудников успел сделать три выстрела по автомобилю, но они только усилилиобщую панику.

Выслушивая эти донесения, Вадим Георгиевич все время вытиралбольшим платком обильно потевшую, большую теменную лысину. Ему было уже подшестьдесят и при переаттестации сотрудников ФСК некоторые даже намекали ему наего возраст. На Николая Аркадьевича вообще невозможно было смотреть без сострадания.Молодой генерал понимал, что его блестящая карьера может рухнуть в связи сэтими событиями и с ужасом представлял себе, что его ждет при разборе этихпроисшествий. Высокий, красивый, мордастый, с густой каштановой шевелюрой оннравился женщинам. А занимаемая им должность делала его значительнее всобственных глазах, придавая абсолютную значимость и убежденность егоповедению.

— Мы должны установить, каким образом произошла утечкаинформации, — тихо предложил Вадим Георгиевич, — нужно быстро, без лишнеговолнения составить список всех сотрудников, гнавших или слышавших о приездеКорина.

— Уже составили, — Николай Аркадьевич вытащилбумагу, — здесь все, кто мог даже случайно узнать.

— С кого начали? — бесцветным голосомпоинтересовался старший генерал.

— Простите, Вадим Георгиевич, с вас, — виноваторазвел руками Николай Аркадьевич.

— Директор ФСК. Он тоже был в курсе, — усталонапомнил Вадим Георгиевич.

— Вы его подозреваете? — изумился молодой генерал.

— Нет, но он сам просил включить его в список. Чтобывсе поняли — никаких исключений. Значит мы трое, четверо сотрудниковтехнического управления, трое из аналитического, знавшие о наших поисках, троеоперативников, привозивших Меджидова. Этих можно смело исключить, они ничего незнали о приезде Корина Четверо членов группы, наблюдавших за Кориным. Этихнужно проверять особенно тщательно. Как, впрочем, и всех остальных. Может, укого-то были контакты с Кориным еще до нашего расследования.

— Мы проверяем, — кивнул его собеседник.

— Это дело принципа, нашей профессиональнойчести, — вспомнил слова Директора ФСК Вадим Георгиевич, — иначе наспросто выгонят из органов, как зарвавшихся дилетантов. Как идет поискполковника Сулакаури?

— Пока ничего.

— Задействуйте всех свободных сотрудников. Московскоеуправление уже о нем знает. Свяжитесь с ними для более тесного контакта. Что состальными?

— С Подшиваловым тоже… накладка, — сумел выдавитьНиколай Аркадьевич.

— Это я уже понял по вашему лицу. Что там случилось?

— Он позвонил домой. И жена сказала ему, что звонилКямал. Мы сумели установить, из какой гостиницы Махачкалы был звонок, но когдатуда прибыла наша оперативная группа, его там уже не было А ведь наши людиприбыли на место через минут пятнадцать-двадцать после звонка.

— Думаете, нас опять кто-то опередил?

— Невозможно, товарищ генерал. Дежурная видела, какПодшивалов быстро уходил сам. Даже сдал ключи от номера. Нет, тут что-то нетак. По-моему, это был условный сигнал. Услышав имя Меджидова, он должен былнемедленно скрыться. Что он и сделал. В этом нет никаких сомнений.