для него назойливой мухой, и, может, только может, стала почти не неприятна.

Чтобы отвлечься от ожидания, Александр Николаевич позвонил Насте, которая мертвецки спала после вчерашней тусовки. Дорогу осилит идущий, или если звонить человеку беспрерывно пять раз к ряду, он может сдаться и все-таки взять трубку.

– Аллё, – никакого нежного шепота принцессы, Настя говорила как заправский дальнобойщик. – Кто это?

– Привет, извини, что разбудил.

– Саша? – было слышно, как она перевернулась в кровати и тихо застонала. – Ты в своем уме?

– Конечно. Как ты? – не дождавшись ответа, он продолжил. – Я вот по какому поводу. Можешь мне кинуть ссылку на стихи?

– Какие к черту стихи? Ты чё крейзи?

– Ну обо мне стихи.

– О тебе написали стихи?

– Ну Катины стихи обо мне, – он перешел на шепот, боясь, что кирпичные стены вдруг станут бумажными и весь мир узнает, что он знает.

Короткие гудки. Настя больше не взяла трубку, зато на часах было ровно 9:15 и он, наконец, настиг Веру Ивановну.

Женщина все еще неохотно отвечала на его звонки, каким-то чудом, она их точно опознавала.

– Слушаю, – она не представлялась только когда звонил начальник.

– Вера Ивановна, позовите ко мне Катю, пожалуйста, – он взволнованно пробежался глазами по кабинету.

– Катерина на больничном, когда вернется, не знаю.

Женщина повесила трубку, а Королев сразу понял, что произошло. Он поцеловал ее в библиотеке, после чего молниеносно покинул помещение и не удосужился даже позвонить. Она, наверняка, прорыдала всю ночь, отчего к утру у нее поднялась страшная температура. Теперь за ней ухаживает больная, почти немощная мать. У нее наверное нет отца.

Ему хотелось просмотреть ее личное дело, но он напрочь забыл телефон отдела кадров, а спрашивать Веру Ивановну было смерти подобно. Тем более, если учитывать, что Зинаида Юрьевна, еще до окончания его вопроса, передала бы информацию своей соратнице, а та явно не скупиться в выражениях на его счет.

Как он не заметил Катиного влюбленного взгляда? Ох, он всегда был таким эгоистом, особенно в вопросе женщин. Но ведь ему никто никогда не писал стихи, его вообще никто по-настоящему не любил. Разве что толстенная девочка в школе, у которой он списывал все 11 классов и благодаря которой поступил в МГИМО. Интересно, где она теперь?

И почему Бог создал его таким красивым?

Проведя в глубоких размышлениях еще пару минут, Королев поднялся с кресла и вышел, чтобы встретиться лицом к лицу с Верой Ивановной. Жаль перед этим нельзя выпить для храбрости, но он справиться. Она вредная старуха, а не Адольф Гитлер. Но почему-то в ее обществе он чувствовал что-то близкое к чистому злу.

– Вера Ивановна, мне нужен домашний адрес Кати, – его решительное и максимально деловое лицо плохо скрывало волнение, но женщина осталась равнодушной.

– А мне нужен эликсир молодости и воскрешение Сталина. Поможем друг другу?

Женщина безразлично опустила глаза к телевизору, выражая непримиримость своего решения.

– Хорошо, скажите мне номер отдела кадров, я уточню у них.

– Помнишь, когда ты пришел, я сказала, что не твоя секретарша? Так вот, ничего тут для тебя не изменилось, дорогой товарищ.

– Да как вы говорите с директором! Дайте мне ее номер, быстро! – он тут же пожалел о своей резкости. Седая голова медленно повернулась в его сторону и одарила его такой волной холода, что он почувствовал сердце, убегающее куда-то далеко и надолго. – Ну Вера Ивановна! Пожалуйста!

Да, такую фразу от Королева слышала разве что мама и то, много-много лет назад, когда он еще был хитрым мальчишкой, играющим на материнском чувстве.

– Зачем тебе ее адрес?

– Я проведать хочу, может, нужно что. Лекарства там, продукты.

– Она с родителями живет. Не загнется, – Вера Ивановна сделала телевизор погромче, но молодой человек все еще терся у ее стойки. – Да что тебе, медом тут намазано? А ну кыш!

– Я не уйду отсюда, пока вы не дадите мне Катин адрес или телефон кадров! Я буду сидеть рядом и болтать о том, что вы терпеть не можете.

Под этой угрозой Королев подразумевал его непростительные ошибки в знании Советской истории, а так как он был свидетелем жуткого недовольства Петровой на этот счет, он выбрал тактику «взять измором».

Вера Ивановна честно выдержала полчаса, но с учетом своего все еще острого слуха, женщина сдалась под натиском врага и продиктовала ему совершенно неверный адрес.

Наивный Королев, считающий себя самым умным, завел ядовитую иномарку и исчез со святой библиотечной земли.

По данному ему адресу находилась городская психбольница. Александр Николаевич только сейчас понял, насколько он недооценивал бесстрашие человека на закате лет.

Достав смартфон, он поискал телефон Иванова, и с удивлением отметил, что этот путь был куда легче и приятнее.

Через 10 минут у него уже был фактический адрес, подтвержденный регистрацией родителей. Так Королев узнал, что Катя не была судима, не привлекалась даже к административному правонарушению, выросла в рядовой семье и имела двух благоухающих родителей.

Он мог бы еще тогда задуматься о не такой уж трагичности этой ситуации, но ему так понравилась роль похитителя сердец, что он уже не мог и не хотел с ней расставаться. Теперь он мчал в сторону типичной многоэтажки, чтобы уличить несчастную обманщицу.

Глава 9.

Все самое интересное мы узнаем из книг. Это Катя поняла еще до школы, когда папа привел ее в ту самую 25-ую районную библиотеку. Ее научили читать лет в 5 по самым детским маленьким книжкам с большими буквами. Через год они ей надоели, и на семейном совете было решено показать девочке библиотеку.

Да-да, ей руководил тот самый Семен Сергеевич Усачев, с чьей пенсии началась новая история. Но это будет после, а пока он еще был достаточно свеж и много времени проводил в залах с читателями. От него она и научилась домашней обстановке в стенах библиотеки.

За все той же стойкой сидела Вера Ивановна двадцать лет назад, хотя мало что в ее внешности поменялось с того времени. Правда раньше на обед пару раз в неделю заглядывал ее муж, Виктор Михайлович, и тогда из сварливой и неприветливой женщина превращалась сварливую и улыбчивую.

Лет с 8 Катя слушала историю жизни Веры Ивановны от начала и до конца. Удивлены? Неужели вы думали, что за столько лет совместной работы они так и не обменялись прошедшими годами? Какая наивность!

Все, кто общался с людьми в летах взращенных идеологией Советского союза, должны знать, что они будут рассказывать одни и те же истории, снова и снова, снова и