— Или дата, — вздохнула я. — Двадцать шестоечисло одиннадцатого месяца, то есть двадцать шестое ноября.

— Дата предполагаемого преступления? А сегодня какое?Времени совсем ничего…

— Стоп, — перебил Лялин. — Вы говорите, чтодевушка не могла оставить эту надпись, ее оставил убийца. Спрашивается, зачем?

— Убийца предупреждает о готовящемсяпреступлении? — вздохнула я. — Бред.

— Правильно. Но он это сделал, значит, что-то имел ввиду. Убийца рассчитывал на ваши ответные действия. Какие?

Разумеется, ни до чего путного мы в тот раз так и недодумались. Ясно, что надпись оставили неспроста, если, конечно, убийца не былпсихом, которому в радость пудрить людям мозги. Конечно, это могла быть недата, а в самом деле код, номер счета, да бог еще знает что это могло быть.Неизменным оставалось следующее: убийца давал нам подсказку, то есть предлагалпоиграть. Точно, псих. На психов у меня давняя аллергия, оттого я и не пришла ввосторг от открывающихся перспектив.

…Я подъехала к своему дому около семи часов. В гостинойгорел свет. Впрочем, это ничего не значило, свет я оставляю включенным дляСашки, так же, как и телевизор. Хотя, может, все-таки для себя — приятнаяиллюзия, что кто-то ждет дома. Сашка в самом деле ждет.

Я загнала машину в гараж, поднялась в холл, удивляясь, чтопес не спешит мне навстречу. Наверное, обиделся, что я оставила его одного навесь день. Я вошла в холл, и причина такого поведения Сашки стала понятна. Вкресле устроился Тагаев. Он сидел, вальяжно развалясь, и таращился в телевизор,Сашка дремал у него на коленях. Идиллическая картина. Одно радовало: Тагаевпереобулся в тапочки, следовательно, не забыл правил, которые я установила.

Услышав шаги, Сашка поднял голову, посмотрел на меня истыдливо отвернулся. Было время, когда я всерьез ревновала его к Тагаеву иутешалась тем, что ему просто не хватает мужского общества. Сашка робкотявкнул, Тагаев повернулся.

— Привет, — сказал он и улыбнулся.

Я в ответ нахмурилась и заметила:

— Не дом, а проходной двор.

Злилась я в основном на Сашку, а в результате досталосьТагаеву. Он опустил пса на пол, поднялся и заявил:

— Надо поговорить.

— Стоя? — буркнула я.

Он вновь улыбнулся и сел в кресло. Надо сказать, со мной онбыл на редкость терпелив. Не думайте, что я этого не ценила, но почему-тоодновременно это здорово меня раздражало.

Я устроилась в кресле. Сашка подошел и начал тереться о моиноги. Его попытки подластиться ко мне я игнорировала, всецело сосредоточившисьна Тимуре.

— У тебя есть ключи от моей квартиры? — начала ястрого. Он усмехнулся, а я добавила:

— Ах, ну да, замки для тебя не проблема. Старыепривычки долго держатся.

— Извини, — вздохнул он. — Я должен былпозвонить и спросить твоего разрешения приехать. Обещаю без приглашения большене являться. Идет?

— Идет, — кивнула я. — Чем обязана?

— Ты же знаешь, — он вновь улыбнулся. Улыбка вышламягкой и даже снисходительной. — Светлану убили. Ты видела, как я с нейразговаривал на приеме. Так вот, я не имею к ее смерти никакого отношения.Никакого, — повторил он. — Я решил поговорить с тобой, ответить навопросы, если они возникнут, и избавить тебя от черных мыслей на мой счет.

— С чего ты взял, что на твой счет у меня черныемысли? — удивилась я. Он усмехнулся, а я съязвила:

— Очень мило с твоей стороны облегчить мне жизнь.

— Можно узнать, почему Деда вдруг заинтересовало этоубийство? — спросил Тимур.

— Деда? — подняла я брови.

— Значит, это твоя инициатива. А тебя ее смерть почемузаинтересовала?

Я не видела причины скрывать обстоятельства своегознакомства с Луганской.

— История в высшей степени романтическая, —устраиваясь поудобнее, начала я. — На приеме ко мне подходит девушка,утверждает, что ее собирается убить любовник, и просит моей помощи. Но помощьдолжна выглядеть так: я найду ее убийцу и засажу его за решетку.

— Занятно. Может, у нее проблемы со здоровьем? Я имею ввиду душевное здоровье?

— Тебе лучше знать, — пожала я плечами.

— Значит, она считала, что любовник хочет ее убить? Вчем причина такой немилости?

— В преступлении. И она, по ее словам, орудие в егоруках.

— И ты решила, что этот любовник я?

— А это так? — выдержав паузу, проявила я интерес.

Тагаев засмеялся:

— Я был прав. Оттого и поспешил встретиться с тобой.Первое и основное: ее любовником я никогда не был. Какое-то время много летназад я жил с ее подружкой, поэтому мы неплохо знали друг друга. Она тогдаработала в ресторане… Впрочем, я уверен, Вешняков уже знает об этом.

— Допустим. Что дальше?

— Она познакомилась с парнем. Ничего особенного, паренькак парень, он жил в Москве, сюда приезжал к родителям. Был женат, но со Светланойу них получилось всерьез. В общем, она уехала в Москву. С женой он не развелся,зато помог ей устроиться на работу, вполне приличную, там она и подцепиласвоего мужа. Как, не спрашивай, понятия не имею. Я не особенно интересовался,кто он и откуда. Вроде бы какой-то депутат. Муж умер, а она вдруг сноваобъявилась в нашем городе.

— Довольно странно, ты не находишь? — заметила я.

— Почему же, — пожал он плечами. — К примеру,ее тяготила столичная жизнь. Она говорила, что чувствовала себя там одинокой.

— А здесь?

— Слушай, я не вел с ней разговоров по душам.

— Как вы встретились? Случайно?

— Нет, — с легкой заминкой ответил Тимур. —Она позвонила в «Шанхай», спросила меня. Если честно, я не сразу сообразил, ктоэто: прошло довольно много времени. Я и подругу-то, с которой жил тогда, успелзабыть. Ну, мы немного поболтали о том, о сем. Я, конечно, удивился, звонить еймне совершенно незачем. Вдруг она говорит, что хотела бы увидеться, типа,вспомнить молодость, я не выразил энтузиазма, но и обидеть не хотел. Сказал:заходи в ресторан, поболтаем.

— И она пришла?

— На следующий день.

— Действительно вспоминала молодость?